Безобразные девочки снова в моде. Олег Лукошин

позитивным! Я хочу быть кредитоспособным!»

      Перед освобождением мне предстояла последняя процедура – Публичное Покаяние. Высокопоставленная комиссия во главе с самим Верховным Жрецом Капиталистической Стабильности должна была рассмотреть моё прошение и удовлетвориться моим Чистосердечным Унижением.

      Церемония проходила под сводами Храма Успеха. Комиссия заседала за длинным столом, а Верховный Жрец – совсем ещё не старый мужчина – сидел посередине залы на троне.

      – Что же ты, Егорушка, – спросил он меня ласково, – неужели не любишь Родину нашу?

      – Прости, Красно Солнышко! – взмолился я о пощаде. – Бес попутал.

      Верховный Жрец тяжело вздохнул.

      – Такие они, бесы… Ну, встань на колени, сын мой!

      Я опустился на колени.

      – Отрекаешься ли ты, – зазвучал под сводами его голос, – от заблуждений, порочащих устои и порядки Великой и Свободной Капиталистической России?

      – Отрекаюсь! – дрожащим голосом произнёс я.

      – Признаёшь ли ты, что был болен, но излечился и готов служить обществу, вливаясь в него полноценным и кредитоспособным звеном?

      – Признаю!

      – Обязуешься ли ты чтить порядки добра и позитива, что главенствуют в Великой России, признавать власть Верховной Хунты Капиталистической Стабильности и лично мою – Верховного Жреца?

      – Обязуюсь!

      Члены комиссии удовлетворённо качали головами. Верховный Жрец тоже был доволен.

      – Ты можешь идти, – сказал он мне.

      Я поднялся с колен.

      – А всё-таки я помню Сейфуль-Мулюкова! – бормотнул я.

      Меня не услышали. В залу вводили очередного исправившегося отщепенца.

      Жизнь моя теперь в общем-то стабильна. Хожу по улицам, улыбаюсь, позитивен. Лишь по ночам Фарид Сейфуль-Мулюков, словно живой, приходит ко мне во сне и рассказывает об агрессивной политике Израиля. О, что за чудные мгновения! Помню тебя, Сейфуль-Мулюков! Верю в тебя, Фарид!

      Увы, просыпаясь, я вижу вокруг совсем другое.

      Снова устроиться плотником не удалось. Собираю бутылки.

      Сомнение

      Пионерский лагерь «Солнечный» стоит на самом берегу Волги. На десятки километров вокруг простираются яблочные сады. Терпкий, душистый аромат созревающих плодов кружит голову ощущением безбрежности времени и пространства. И нет никаких сил сопротивляться этой трепетной земной силе, что так чувственна и чиста. Лишь сильнее, жарче, неистовей хочется жить, любить и созидать…

      А у Володи Макарова, вожатого седьмого отряда, проблема. Ну, может и не проблема в полном смысле слова, но неприятность определённо. Стоит призадуматься и подыскать решение из небогатой пока кладовой педагогического опыта. Только бы дров не наломать. Случай деликатный. То ли гордец и циник объявился среди тринадцатилетних девчонок и мальчишек, Володиных подопечных, то ли созревающий идеологический враг.

      Ситуация такая. На вчерашнем отрядном мероприятии, литературном вечере, посвящённом памяти героев гражданской войны – его подготовила и провела