Последняя война Российской империи. Сергей Эдуардович Цветков

на Эгейском море.

      Победы итальянцев продемонстрировали полное бессилие турецкой армии. Балканские государства не захотели упустить такого случая и поспешно приступили к разделу турецкого наследства. Осенью 1912 года Черногория, Сербия, Болгария и Греция объявили войну Турции. Военные действия напоминали триумфальный марш союзных армий. Через месяц турки потеряли все свои владения на европейском берегу, а болгарская армия стояла в 40 км от Константинополя. Турецкое правительство обратилось к великим державам с просьбой о посредничестве.

      Русский министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов был крайне недоволен самоуправством балканских государств, начавших раздел Турции против воли России, в невыгодный для нее момент45. Англия и другие великие державы ввели свои корабли в турецкие порты. В этих условиях русская армия не могла обеспечить захват и удержание черноморских проливов. Кроме того, приходилось считаться с перспективой войны против Австро-Венгрии и Германии. Наконец, даже временное закрытие турками Дарданелл – морских ворот, через которые проходило 60% русского хлебного экспорта, – грозило русской экономике многомиллионными убытками. Поэтому Россия выступила в несвойственной ей роли защитника территориальной целостности Османской империи. По ее настоянию, другие великие державы согласились решить балканский вопрос на международной конференции.

      Отнять победу у победителей, было, однако, уже невозможно. Раздел Османской империи стал свершившимся фактом.

      Военные успехи сербов и черногорцев страшно обеспокоили Австрию, стремившуюся не допустить выхода Сербии к Адриатическому морю и чрезмерного усиления Черногории. В ноябре Австро-Венгрия провела частичную мобилизацию и сосредоточила крупные силы на сербской границе.

      Ситуация развивалась по сценарию трехлетней давности. Но теперь в русском правительстве преобладали совсем иные настроения, чем во время боснийского кризиса. Реорганизация армии шла ускоренными темпами, и многие члены Совета министров были преисполнены решимости «упорно отстаивать наши насущные интересы и не бояться призрака войны». Говорили о том, что России пора перестать «пресмыкаться перед немцами», что русский народ «лучше нас понимает необходимость освободиться от иностранного влияния». Военный министр Владимир Александрович Сухомлинов с большим успехом развивал перед государем свои мысли о том, что «все равно войны нам не миновать, и нам выгоднее начать ее раньше», поскольку «из войны произойдет только одно хорошее для нас». Он всеми силами убеждал Николая II согласиться на мобилизацию двух приграничных с Австрией военных округов. При этом Сухомлинов проявлял поразительное легкомыслие: отлично сознавая, что указ о мобилизации может вызвать войну, он в то же время ходатайствовал о предоставлении ему отпуска для увеселительной поездки на Ривьеру. В ответ на недоумение других членов кабинета он без тени смущения сказал: «Что за беда,

45

Россия видела в «балканском блоке» орудие не столько против Турции, сколько против Австрии и Германии.