Последняя война Российской империи. Сергей Эдуардович Цветков

скаутского движения) заявил, что страна находится на пороге немецкого вторжения. Глава военно-морских сил Британии адмирал Джон Фишер призвал нанести превентивный удар по немецкому флоту, – «копенгагировать» его (истребить без объявления войны), как Нельсон сделал с датским флотом в копенгагенской бухте32.

      Эдуард все-таки предпочел путь переговоров. В конце лета 1908 года он лично встретился в Германии со своим племянником. Усилия королевской дипломатии ни к чему не привели. Вильгельм настаивал на том, что немецкий флот предназначен для защиты законных интересов Германии – и в общем, его аргумент трудно было опровергнуть.

      Это была последняя попытка Англии убедить кайзера отказаться от строительства флота. После возвращения Эдуарда в Лондон английское правительство приняло решение на строительство каждого дредноута в Германии отвечать вводом в строй двух таких же кораблей.

      Англо-германские переговоры велись в то время, когда Вильгельм находился на грани нервного срыва. В 1908 году скандал следовал за скандалом. Судебному преследованию подвергся ряд лиц из его ближайшего окружения, которых подозревали в гомосексуальных связях. Обвинительного приговора удалось избежать, но, чтобы не скомпрометировать свое имя, Вильгельм вынужден был навсегда расстаться со своими лучшими друзьями. Затем рейхстаг, возмущенный одним неловким пассажем из интервью кайзера «Дейли телеграф», запретил ему высказываться на тему международных отношений. Канцлер Бюлов, встав на сторону депутатов, фактически предал Вильгельма. И в довершение всего глава военного кабинета генерал Дитрих фон Гюльзен-Хесслер умер прямо на глазах у кайзера, в разгар веселых дурачеств на дворцовой вечеринке.

      Все эти события поразили Вильгельма до глубины души и стоили ему седых волос. Придворные и министры жаловались, что с ним трудно стало общаться. Некоторое время кайзер даже подумывал об отречении, но в конце концов ограничился тем, что отправил в отставку Бюлова, заменив его Бетманом-Гольвегом.

      Бюлов оставил своему преемнику нечто вроде политического завещания: «Мы теперь в качестве морской державы уже настолько сильны, что даже для Англии было бы небезопасно без нужды с нами связываться… Всякий серьезный конфликт был бы для нас борьбой не на живот, а на смерть, причем мы поставим на карту огромные ценности. От войны мы ничего не выиграем. Насильственное присоединение датчан, швейцарцев, голландцев или бельгийцев только дураку могло бы прийти в голову. Расширение империи на восток было бы не менее рискованно. У нас уже достаточно поляков… Нам не следует форсировать наше судостроение!.. Франция была и останется элементом беспокойства… Если Франция откажется от этих неестественно тяжелых вооружений, видя, что в военном отношении нас все равно нельзя опередить, то тогда будет создана возможность для продолжительного мира… Другая политика была бы возможна лишь в том случае, если бы мы хотели превентивной войны, но такая война была бы преступлением, потому что…

32

Чтобы не допустить присоединения Дании к континентальной блокаде, в конце июля 1807 года английская эскадра Нельсона без объявления войны переплыла Зунд и появилась под Копенгагеном. После долгих и бесплодных переговоров с датским правительством англичане открыли бомбардировку города. В продолжение четырех дней и ночей (со 2 по 5 сентября) они обрушили на голову копенгагенцев около 15 тысяч бомб. Треть городских зданий было разрушено, погибло не менее двух тысяч мирных жителей. Добившись от датских властей капитуляции, англичане захватили 16 военных кораблей, большое количество торговых судов, опустошили арсенал и затем поспешно скрылись со своей добычей.