Последняя война Российской империи. Сергей Эдуардович Цветков

Улучив подходящий момент, Вильгельм спросил:

      – Как насчет одного маленького соглашения?

      Проект договора был у него в кармане. Николай, бегло пробежав глазами по документу, воскликнул:

      – Превосходно!

      Кайзер небрежно осведомился, не хочет ли его собеседник поставить свою подпись на этом документе.

      – Да, конечно, – ответил царь, добавив: – Ты единственный друг России во всем мире.

      После этого, пишет Вильгельм, «царь обнял меня и так крепко прижал к своей груди, как будто я его брат, и долго-долго не отрывал от меня своего благодарного лучистого взгляда».

      В этом момент, уверял Бюлова кайзер, ему казалось, что на него с гордостью взирают с небес великие предки, сумевшие извлечь немалые выгоды для фатерлянда из союза с Россией.

      По словам Вильгельма, это был «поворотный пункт в истории Европы» – Германия, наконец, освободилась «от жутких тисков Галло-России».

      Если кайзер немного и прихвастнул в своем описании событий, то он имел на это полное право. Маленькое соглашение, небрежно «подмахнутое» царем, действительно меняло весь расклад политических сил в Европе. Недаром Мольтке все случившееся на «Полярной звезде» показалось волшебной сказкой. Речь шла о полноценном русско-германском военном союзе. Самыми важными статьями были первая и четвертая. Первая гласила: «В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами». В четвертой статье значилось следующее: «Император Всероссийский после вступления в силу этого договора предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее присоединиться к нему в качестве союзницы».

      Но тут на пути дальнейшего сближения германского и русского государей грудью встали их министры. Тогдашний глава российского внешнеполитического ведомства граф Владимир Николаевич Ламсдорф, узнав о происшедшем, пришел в ужас. «Совершенно между нами, – писал он русскому послу в Париже Нелидову 28 сентября 1905 года, – кажется, в Бьорке… не вполне дали себе отчет в истинных целях императора Вильгельма: совершенно разрушить франко-русский союз и получить возможность окончательно скомпрометировать нас в Париже и Лондоне. Россия изолированная и неизбежно зависимая от Германии – вот его давняя мечта». Вернувшийся с Портсмутских переговоров Витте полностью разделял эту точку зрения. Вдвоем они смогли убедить Николая II в том, что «поток красноречия германского императора» помешал ему увидеть некоторые важные детали подписанного договора. Царь сдался и написал Вильгельму, что если Франция не пожелает примкнуть к Бьёркскому договору, то этот последний не может иметь силы. Фактически это дезавуировало соглашение, так как было понятно, что Франция не пожертвует своим союзом с Англией ради того, чтобы германский кайзер мог иметь спокойный сон. Действительно, французский премьер-министр Рувье прямо