Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь. Алекса Гранд

Нику тяжелым взглядом, раскладывая ее на косточки, она же испуганно кусает губы и отводит глаза в сторону. Бездонные глаза. Трезвые.

      – Гордей?

      Сипит полузадушено Солнцева, только в это мгновение меня не волнуют моральные терзания.

      – Тащи сюда свою задницу. Мы уезжаем.

      Заявляю я безапелляционно и, теряя терпение, сдергиваю Нику с дивана. Тащу ее на улицу, не парясь о том, что мой шаг слишком широк для нее, и буквально заталкиваю ее на пассажирское сидение.

      Не знаю, на что злюсь. То ли на ее легкомысленность и беспечность. То ли на то, что один из утырков-одногруппников сидел к ней слишком близко и приобнимал ее за плечо.

      – Пила? – я начинаю допрос, поворачивая ключ в замке зажигания, и получаю едва слышное.

      – Нет.

      – Употребляла?

      – Нет.

      – Тогда на кой хрен ты сюда поперлась?

      – Хотела хоть один вечер провести без вас с братом! Вы же мне шага ступить не даете самостоятельно. Нянчитесь со мной, как будто я маленькая!

      – А ты большая? Сама бы перед ментами отмазывалась, если бы вас приняли?

      Снова повышаю голос, взрываясь от Никиной неосмотрительности, и снова нарушаю скоростной режим.

      Вероника, словно с цепи сорвалась, когда ей исполнилось восемнадцать, и мы с Серегой постоянно откуда-нибудь ее вытаскиваем. Хотя, может, она права, и мы с ним, действительно, чересчур сильно на нее давим и загоняем в рамки так, что она вынуждена сражаться за собственную независимость?

      Не успеваю как следует развить эту мысль, отвлекаясь на Нику, рисующую сердечки на стекле, и невольно растягиваю губы в улыбке. Все-таки она совсем еще ребенок.

      – Куда мы?

      – На дачу к родителям. Новый год встречать.

      – К родителям? Твоя мама на дух не переносит нас с Сережей.

      – Не парься, они в городе на квартире.

      Мазнув пальцами по хрупкому запястью, я пытаюсь подбодрить Нику и одновременно стараюсь не терять концентрации. Большие хлопья снега устилают землю, облепляют дворники и значительно мешают обзору.

      Поэтому до места назначения мы добираемся значительно позже, чем я рассчитывал, и по очереди отогреваемся в душе. После я стаскиваю с чердака искусственную елку, и мы с Вероникой принимаемся ее наряжать.

      – Высоко!

      Жалуется Ника, привставая на цыпочки, и все равно не достает до макушки. Так что мне приходится ее подсадить, чтобы она водрузила на самый верх мерцающую золотистую звезду.

      Справившись с миссией, Солнцева теряет равновесие, смешно размахивая руками, и мы с ней неуклюже приземляемся прямо на пол. К счастью, под нами толстый пушистый ковер, и падение выходит мягким.

      Я лежу снизу, крепко обнимая Нику за поясницу. Ее руки, покоящиеся у меня на груди, немного дрожат. А мною движет то ли новогодняя магия, то ли минутное наваждение, то ли болезненная одержимость.

      По крайней мере, ничем другим я не могу объяснить то, что подаюсь вперед и пробую Никины приоткрытые губы на вкус.

      Глава