Папа в подарок, или Шанс на новую жизнь. Алекса Гранд

колеи.

      – Вот вы где!

      Подкравшись на цыпочках к стоящей ко мне спиной Соне, я подхватываю ее на руки и, развернув к себе, целую в маленький вздернутый нос. Ее глаза сияют ярче гирлянды, которую они с Гордеем нашли на чердаке, а губы растягиваются в мягкой искренней улыбке.

      Что ж, Северский сделал все, чтобы моя малышка не грустила в этот вечер, и я ему за это благодарна до Луны и обратно.

      – А мы елку нарядили, смотри!

      Восклицает Соня, трогая меня за рукав, и рассказывает о коллекции самолетиков, которые ей, конечно же, продемонстрировал Гордей. А я невольно переношусь мыслями в далекое прошлое, где на моем безымянном пальце еще не было кольца, и вспоминаю все в мельчайших деталях.

      И игрушечный «Туполев». И алого блестящего оленя с ветвистыми рогами. И гордый корабль в бушующем море, оживший на холсте.

      Эта картина до сих пор висит у Северских на стене. Гордей купил ее когда-то на выставке только потому, что тогда я грезила путешествиями и мечтала отправиться на какой-нибудь затерянный в океане остров.

      Десять лет назад мы с ним ожесточенно спорили, что лучше – дайвинг или прыжки с парашютом. Играли в правду или действие. И уничтожали курник, который приготовила его бабушка.

      – Вы молодцы. Красивая.

      Задохнувшись от яркости образов, я растрепываю Сонины волнистые волосы и улыбаюсь так широко, что начинают болеть скулы. Не хочу тонуть в болоте жалости к самой себе – хочу начать писать новую историю новым карандашом на белом листе.

      Хотя, как пела небезызвестная певица, с чистого листа не получится. Надо поменять карандаш.

      Смакую этот наполненный щемящей нежностью момент, а дальше время несется, словно на быстрой перемотке. Скоро садиться за стол, а мне нужно привести себя в порядок. Принять душ, разобрать вещи и выдохнуть.

      Когда я сбегала от свекрови, я как-то не думала о том, чтобы положить с собой фен и плойку. Поэтому вымытые волосы просто просушиваю полотенцем и оставляю так досыхать. Макияж практически не наношу, только трогаю ресницы тушью – глаза устали от слез, и критически оцениваю свое отражение в зеркале.

      Единственное, что говорит о празднике – это мой наряд. Струящееся платье длиной в пол изумрудного цвета скрадывает недостатки и подчеркивает достоинства.

      Но я все равно комплексую. Гордей наверняка привык к компании стильных ухоженных женщин – чего одна его Диляра стоит.

      – Замечательно выглядишь. Естественность тебе к лицу.

      Вопреки моим опасениям, Северский окидывает меня нечитаемым взором и отпускает комплимент, от которого у меня тут же начинают гореть щеки.

      Пока я купалась, он развлекал Соню и даже успел нарезать бутерброды и вымыть фрукты. Так что мне остается вытащить мясо из печи и расставить тарелки.

      Благодаря стараниям Гордея, атмосфера на даче царит непринужденная. Он перемежает рассказы о курьезных случаях из адвокатской практики шутками, изображает своих чудаковатых клиентов и громко смеется вместе со мной.

      Достает купленные