Междумирье. Аалека Вальц

“сохрани свободу жениху”, – и рассмеялась, запрокинув голову.

      Женщины растеряно переглянулись, Александра виновато прижала плечи к голове:

      – В детстве она всегда пугалась, и после отповеди делала всё, что ей говорили.

      – Кажется, её детство прошло, – Катерина недовольно развернулась и направилась в дом.

      Ну, что делать, веселье началось. Чем больше адреналин от усталости бил в щёки девушки, тем озорнее и безумнее она бросалась участвовать в конкурсах. Они прыгали и с бутылками, и связанные резинками, и с воздушными шариками. Показывали сценки из кинофильмов, импровизации, стреляли дротиками, бегали с ложкой и яйцом во рту. Её партнёром был то Михаил, то пузач, то выпивший генерал, то развязный сосед, то стеснительный сосед. О, восторг! В Агату будто вдохнули энергию. Она хохотала, подбадривала неловких пьяных, шутила с аниматорами, и её жёлтое платье взлетало в очередном соревновательном пируэте. Если не выигрывала какую-то белиберду, то сильно огорчалась, а выигранные сокровища складывала в карманы платья или несла на свой стул за столом. Светские дамы удивлённо смотрели на растущую гору коробок от призов: тостер, плойку для волос, мочалку, банку с патиссонами, ручной вентилятор или ароматное мыло.

      Жениха девушки не выпускали ни на секунду, каждая агитировала в свою команду, ангажировала его участие заранее. Он послушно выполнял все их желания, доставляя каждой радость от поддержания лёгкого флирта.

      Когда объявили новый конкурс, Агата искала воды или компота, поэтому упустила возможность пригласить Михаила первой, а потом долго искала, кто согласится участвовать в "мокром" соревновании вместе с ней. Их троица выглядела уже проигравшей в сравнении с сильной командой Алеси. Семь девушек стояли на стартовой прямой: весёлые, довольные своей капитаншей, счастливые улыбнувшейся удаче. Алеся собственнически обвивала парня, со стороны казалось, что девушка никогда не была столь влюблённой. Её глаза искрились, и она не переставала смеяться и застывать в эффектных позах, будто за ней сейчас подсматривают папарацци. И чем больше Алеся распалялась, тем меньше чувствовала нерв партнёра. Она гладила его по груди, плечам, взъерошивала волосы, а Михаил, стоя со скрещенными руками, небрежно следил за происходящим, лишь изредка обнимая в ответ. Он смотрел исключительно на Агату: ни одна из её эмоций, вырывающаяся из-под маски непроницаемой вежливости, не ускользнула от его внимания. Движения соперницы отдавали скрипом у Агаты на зубах: “Насколько ему нравится то, что Алеся делает? Ведь он не отстраняется. Он уже сделал выбор? Какой смысл…”

      – Может быть, ты хочешь играть в моей команде? – не вытерпев, крикнула Агата Михаилу.

      Тот усмехнулся, весёлый гомон затих:

      – А ты этого хочешь? – и прищурился, еле сдерживая смех от затаённого намёка и последовавшей реакции пунцовых щёк.

      – Нет, просто… – она застеснялась своей выходки, – извини.

      – Отчего же извиняться, – Михаил снял со своего торса руки Алеси и направился к Агате.

      Подошёл близко, совсем рядом. Щёки в ту же секунду вспыхнули снова,