Опера в Мариинском театре. Книга вторая. Из дневника 2024-2025 годов. Михаил Ермолов

молотом, каких никогда не бывает, по мечу, которых совсем не может быть, и бил так, как никогда не бьют молотками, и при этом, странно раскрывая рот, пел что-то, чего нельзя было понять…… Узнать, что это карлик, можно было по тому, что актер этот ходил, все время сгибая в коленях обтянутые трико ноги……

      …А странник этот есть бог Вотан. Тоже в парике, тоже в трико, этот бог Вотан, стоя в глупой позе с копьем, почему-то рассказывает все то, что Миме не может не знать, но что нужно рассказать зрителям.

      А вокруг себя я видел трехтысячную толпу, которая не только покорно выслушивала всю эту ни с чем несообразную бессмыслицу, но и считала своею обязанностью восхищаться ею……………

      Посидите в темноте в продолжение четырех дней!!! в сообществе не совсем нормальных людей, подвергая свой мозг самому сильному на него воздействию через слуховые нервы самых рассчитанных на раздражение мозга звуков, и вы наверное придете в ненормальное состояние и придете в восхищение от этой нелепости.

      Если и есть люди, оскорбленные бессмыслицей и фальшью, чем переполнено это четырехвечернее «Колько Нибелунга», то эти люди, робея, молчат, как робеют и молчат трезвые среди пьяных».

      Практически Рихард Штраус солидарен в своих действиях с Львом Толстым и поэтому в «Ариадне на Наксосе» он пытается противостоять этому впечатлению, которое может родиться в голове не только Льва Толстого, но и у кого-то еще. Оставляя дивную музыку Вагнера в своей великолепной версии в «Ариадне на Наксосе», музыку, в которую он влюблен, но отвлекая внимание тех, кто не понимает вагнеровской музыки, и склонных видеть то, что увидел Лев Толстой, предполагает создать пиршество для глаз из всякой мишуры в стиле итальянской «комедии дель арте», со всем арлекинами, и прочими театральными «прибамбасами», чтобы не допустить вспомнить о нелепостях театрального бытования Вагнера в те, уже далекие, времена до Первой мировой войны. И надо сказать, что постановщик и художник спектакля Виноградов великолепно это прочувствовал и действовал очень грамотно, давая пиршество для глаз, отвлекая от склонного к затянутости и странностям сюжета в вагнеровском духе, для тех, кто не способен погружаться в религиозный транс при восприятии музыки Вагнера в версии Рихарда Штрауса. Вот почему появляются такие странные одежды у некоторых персонажей – Вакх – весь в золоте и с какими-то непонятными, то ли лучами, то ли рогами, да еще появляющегося сверху, подвешенным на канатах.

      В общем, для непонимающих всей мощи музыки Вагнера, – блёстки.

      Этот же прием своеобразно использовал Никита Михалков в своем фильме «Урга», когда актер Гостюхин едет за рулем в старом грузовике по монгольской степи, приобщаясь к музыке Вагнера, которая несется из динамика, громовая музыка из «Кольца нибелунга» с мощными сверхнапряженными возгласами то ли Брунгильды, то ли Зиглинды.

      Сам Штраус наслаждается своей музыкой, блестяще имитирующей музыку Вагнера, с высокопарными словам в духе