Опера в Мариинском театре. Книга вторая. Из дневника 2024-2025 годов. Михаил Ермолов

раз – первый раз моя критика относилась к исполнению Е. Никитиным партии Летучего голландца в одноименной опере Вагнера.

      По вине постановщика спектакля Марата Гацалова и художников по костюмам Роландса Петеркопса и Мариты Мастина-Петеркопа, как-то совершенно не выделен Ирод, и в вокальном отношении тенор Андрей Попов как-то тоже не выделялся особым уровнем в исполнении этой теноровой партии, то ли тетрарха, то ли олигарха. За то, совершенно неожиданно впечатляюще возвысился над окружающими во второстепенной партии Второго солдата Денис Беганский, обладатель мощного, и очень красивого, баса, явно способного на очень высоком уровне исполнить любую басовую партию мирового оперного репертуара. Денис выделялся резко в самую лучшую сторону, среди многих голосов, участников этого представления, хоть и далеко не в первой роли какого-то Второго солдата. Прекрасный мощный голос.

      Никак нельзя не отметить удачно проведенную, совсем непростую в техническом отношении, оперу «Саломея» дирижером Кристианом Кнаппом.

      И так, вполне можно было бы и закончить эту рецензию, но хочется, все-таки, и еще продолжить материал про эту «Саломею», и вокруг этой «Саломеи», кое-что и еще можно рассказать, хоть, возможно статья и окажется несколько затянутой.

      Итак, в основу оперы «Саломея» положен эпатажный сюжет, взятый из одноименной пьесы Оскара Уайльда, изобретенный Уайльдом по совсем кратенькому библейскому сюжету, именно изобретенном, и переиначенном. А сюжет этот присутствует в трех евангелиях – от Матфея, Марка и Луки, но совершенно по-другому, совсем не так, как этот сюжет, по сути, извратил Оскар Уайльд. Ну, что с Уайльда возьмешь, не даром же его осудил Лондонский суд, приговорив в заключению в «тюрягу», где Уайльд и провел пару лет, после чего предпочел покинуть эту излишне пуританскую Англию, переместившись, видимо, в более толерантную к подобным извращениям Францию, где он вскоре и умер. А осужден Уайльд был за гомосексуализм лондонским судом. Нетрадиционная сексуальная ориентация Оскара Уайльда привела его к существенному, а можно сказать, и к грубому искажению сюжета, изложенного в Евангелиях – от Матфея, Марка и Луки. Уайльд, чьи эротические фантазии можно вполне себе представить, превратил дочь жены Ирода Иродиады, – а Ирод из «Саломеи» это сын того самого Ирода Великого, который велел прикончить всех младенцев, поскольку народился Иисус Христос. Уайльд превратил дочь Иродиады Саломею в какое-то сексуальное чудовище, требующее себе отрубленную голову Иоанна Крестителя (в опере Иоканаана), которая становится предметом ее эротических желаний. И все это мало аппетитное зрелище должно, по замыслу автора, происходить на сцене, и Рихард Штраус, с видимым удовольствием, тоже подхватил этот сюжет, довольно развернутый сюжет, поскольку Саломея эротически вожделеет, и волос Иоканаана, и его глаз, и, наконец, его алого рта, который порождает в ее больном воображение самые разные сравнения:

      «Твой рот Иоканаан, краснее,