Жить. Светлана Карис

себя серый свитер и джинсы. Вызвала такси, и уже в прихожей ее догнала тревога: «Что же теперь будет? Как же наша поездка? Бунгало на берегу океана? И спа? Ужас какой-то! Нереальный кошмар!»

      Дверь захлопнулась. Ожидая лифт, Маша подумала: «Какая я сука…», и ее охватил страх. «А вдруг Антон не приедет? После всего, что я натворила, он не должен приезжать! С чего это я решила, что могу рассчитывать на него? Я не имею права просить его о помощи. Какая я все-таки… Как мерзко…»

      Двери лифта окрылись. Зайдя в кабину и нажав кнопку, Маша натянуто улыбнулась крошечной камере в верхнем правом углу: «Пусть думают, что у меня все хорошо, просто не выспалась».

      У подъезда уже ждала машина. Маша оглянулась по сторонам, заметила двух типов, всем своим видом кричащих об их принадлежности к СТОЗА.

      «Вот уроды! Не спится им!» – пронеслось в голове.

      Она села в такси и назвала адрес. Водитель начал медленно выруливать между припаркованных, засыпанных снегом автомобилей. Маша видела, как один из дежуривших у подъезда мужчин начал разговаривать по телефону.

      Ага, надо доложить и инструкции получить. Молодцы, ребята! Вы отлично справляетесь с поставленными задачами! Механизмы бесчувственные! Болваны! Нет, болванчики! Болванчики-одуванчики!

      Маша зло смотрела в окно, проезжая мимо типов из СТОЗА.

      Наша служба нас бережет! Не спит, не ест, служит для укрепления правопорядка, защиты жизни и здоровья каждого члена общества! Жаль только, что лозунги эти как были лозунгами, заученными на многочасовых занятиях по строевой подготовке, так лозунгами и остались. Эти слова просто вывеска, ширма, под которой объединились люди, не имеющие ни собственного мнения, ни целеполагания, отличного от установленного уставом Службы. У них нет права иметь чувства, если эти чувства мешают работе. Дисциплина и подчинение! Жесткая субординация! Приказы не обсуждать, а выполнять! Но это тоже штампы. До тех пор, пока сотрудникам не начали делать прививки, ни обучение, ни тренировки, ни натаскивание и муштра не могли лишить их человеческой сущности: чувствовать любовь или ненависть, радость или грусть, сострадать или осуждать, быть свободными в своих мыслях, желать лучшего для себя и близких. В СТОЗА, если верить СМИ, работают только те, кому была сделана инъекция по блокировке чувств; а в Службе правопорядка – прививки пока не обязательны.

      Правопорядок и безопасность – приоритетные ценности Государства во благо всех и каждого. Да уж. А меня, как отдельного члена такого оцифрованного государства, эти ценности, если честно, очень пугают. Мне становится страшно, когда я представляю себе жизнь в безопасности, но среди людей без чувств и без собственных желаний.

      Интересно, а существует ли возможность обратной инъекции по разблокированию чувств? Я об этом ничего никогда не слышала. Надо бы поинтересоваться…

      Блин, о чем это я? Какое мне дело до охранников режима? Арестовали Сашу, и мой мир разваливается на части. Это конец всему, а ведь у меня столько планов, столько желаний…

      Мимо проплывала кованая ограда парка с завитками, орлами и стрелами, которая при всем величии присутствовавшей в ней символики, казалась