«Что ты вьёшься, вороночек!..». повесть об А. С. Пушкине. Александр Никонов

а по войне им семьи кормить надо.

      – За этим дело, казаки, не станет, – стал уверять Пугачёв. – Я ведь тоже не один, за мной стоят богатеи: купцы да дворяне, помещики и попы. На границе у меня заготовлено казны в двести тыщ рублей и товару разного ещё на семьдесят тыщ. К тому же сам паша, как только казаки к нему придут, должен им выдать пять мильонов рублей.

      Казаки зашумели, забалакали между собой, вскидывая бородёнки и чеша шеи и затылки. Старик спросил:

      – А сколько ты положишь жалованье каждому казаку?

      – По двенадцати рублей кажный месяц.

      Казаки снова одобрительно зашумели:

      – Знатно! Добро! Это любо! Только подумать бы надо, такие дела с порханья не делаются.

      – Глядите, казаки, как бы потом не поздно было, – перебил гудение казаков Емельян. – У меня есть верные сведения, что против вас из Московии идут два полка, а на Рождество или Крещение на Яике будет бунт.

      Кто-то закричал:

      – Да чего вы, казаки слушаете этого самозванца! Хватайте его, возмутителя, да потащим в комендантскую канцелярию, пускай с ним там разбираются!

      Но седобородый казак его остановил:

      – Не трещи, Куприян, это дело обдумать надо. На Рождество рыбу багрить будет, а уж опосля всё обговорим.

      С самого раннего утра, пока свет ещё еле просачивался сквозь небесный полог, на берег Яика съехались сотни саней. Ржание лошадей, оживлённый говор, скрип снега, густой пар от дыхания сотен лошадей и людей. Кто-то крикнул:

      – Прибыл ли атаман?

      – Будет, будет, чего кричать, аль кишка не терпит.

      Атаман багрения, назначаемый канцелярией из штаб-офицеров, должен был подавать знак к началу багрения. Крюки для багрения висят на гужах хомутов, а длинные шесты валяются на снегу. В санях лежат пешни, лопаты. Нетерпение читается в каждом жарком взгляде казака, в каждом его жесте. Даже, кажется, лошади понимают состояние своих хозяев, их глаза горят от предстоящей гонки, они нетерпеливо перебирают ногами, ржут, вскидывают голову, кусаются, но казаки удерживают их железной рукой.

      Но вот прибыл и атаман в сопровождении семерых конных казаков, определённых для наведения порядка. Атаман вышел вперёд, спросил:

      – Крепок ли лёд, никто не потонет?

      – Крепок, атаман, никто не потонет, – отвечает старшина.

      – Учуги крепко стоят?

      – Крепко, крепко, атаман.

      Учуги – это загородка на реке из толстых брёвен, которая с самого половодья удерживает рыбу, не давая ей подняться вверх из моря.

      – Ятови нашли?

      – Нашли, нашли, атаман. Рыбы в них, как в бочке.

      Ятовь – это, по-казацки, омут, в котором рыба проводит зимовку.

      Все ждут сигнала, но атаман чего-то ждёт с шаловливой улыбкой, спрятанной в его мохнорылости. Вот кто-то не сдерживается и срывает с места свои сани. Атаман смеётся. За смельчаком устремляются несколько верховых, они рубят ему шашками гужи и багры. Смельчак падает на снег