Исцеление мира. Журнал Рыси и Нэта. София Агачер

Фёдор Юркевич:

      Надежда, я поражён вашей фантазией и готов биться об заклад, что Матвей Остапыч никогда не рискнул бы ни своей жизнью, ни тем более жизнью вверенных ему людей и не пошёл бы за рысью. Один бы он ещё как-нибудь проскользнул, но с такими «токсичными пассажирами» и «живыми мишенями», как вы, – только в порядке бреда!

      СОН, ЧЕМОДАНЧИК, ПЕТРОВИЧ И КИНОКАМЕРА

      Пост 3

      6 июня 2006 г.

      Фёдор Юркевич

      Чёрная туча с седыми, рваными краями, севшая, как на насест, на навигационную башню, медленно накапливала силу, готовая ринуться на раскинувшуюся перед ней взлётную полосу Минского аэропорта.

      Казалось, дождь, как разъярённая квочка, вот-вот бросится на беззащитное притихшее здание аэровокзала, жмущиеся друг к другу самолёты «Белавиа» с серыми крестами на фюзеляжах и наш микроавтобус, трусливо ожидающий своей участи.

      Наступила тишина, всё замерло. И именно в этот момент на горизонте показался вожделенный лайнер.

      Выпущенные шасси, пробежка, остановка винтов, спуск трапа, проверка погранслужбы – и я держу в своих объятиях улыбающегося, чертовски хорошо выбритого и благоухающего солнцем и морем Ниццы своего старинного друга профессора Андрэ Бертье.

      Почти двадцать лет мы готовились к этому походу в Полесский радиационный заповедник, но звёзды сошлись только сейчас. Точный расчёт, анализы, подбор участников, оборудование – тело эксперимента. А душа его – это звёзды.

      Я доверяю звёздам, они постоянны. Даже если взорвутся, то свет катастрофы дойдёт до нас через сотни лет.

      Профессор Бертье со своей рыжеволосой ассистенткой Надеждой, длинный и согнутый, как вопросительный знак, доктор Ву и трое операторов французского телеканала TFС, похожие больше на военных, чем на служителей концерна братьев Люмьер, загрузились в ожидавший их автотранспорт.

      Весь путь от Минска до Хойников ваш покорный слуга развлекал французов триллером под названием «Ужасы Чернобыльской зоны» и даже пытался снять напряжение от своих рассказов у гостей, напоив их сбитнем и попотчевав царской ухой.

      Разместив всех в гостинице города Хойники с непереводимым фольклорным названием «Журавинка», я упал на кровать в своём номере и провалился в сон.

      …Трещина побежала, встав на гусиные лапки, потом раздался стон, громкий, хриплый стон остатков стены замка Ваньковичей в Рудакове.

      Коралловые кирпичи с вдавленным клеймом «W» полетели в разные стороны. Стены бальной залы замка сложились за мгновение, за мгновение длиною в чью-то жизнь – из-под груды кирпичей и балок торчали познавшие камни и грязь дорог рыжие берцы с двумя пряжками на голенище и лисий хвост…

      Резкий звук, похожий на сирену скорой помощи, вырвал меня из этого ужаса.

      Господи, так это был сон! Мой телефон вибрировал и подпрыгивал, как волчок, на тумбочке.

      Поднимаю