Мой ослепительный миг. Зоя Некрутова-кетько

и на стене портрет Гитлера, справа от него флаг со свастикой, а слева красно-сине-белый, так что не идет мне близко в душу современный флаг. И, наверное, много осталось после войны тех, кто против советской власти, а много погибло тех, кто был за советскую Родину.

      Сначала я охотилась из траншеи. И вот однажды я шла в свою роту, а между стыками рот увидела, что на нейтральной полосе к подбитому танку гуськом, один за другим, пробираются немцы. Я вскинула на бруствер винтовку и стала брать их на мушку. Первый выстрел был удачный и вызвал у них замешательство и тревогу. Немцы залегли и по-пластунски потащили своего товарища. Затишье. Следующий немец броском попытался приблизиться к танку, я на лету его сразила, и он с вытянутой, вооруженной автоматом рукой распластался на земле. Его тоже утащили. Опять затишье. Вижу, повернули все назад. Но нашелся еще смельчак. Сначала дал очередь по брустверу моей траншеи, но в меня не попал, ринулся к танку, но не дотянулся, я его срезала. Жду, села на корточки на дно траншеи, как обычно мы сидели. Вижу, ко мне подбегает капитан, адъютант командира дивизии Моисеевского Александра Гавриловича.

      Фото для дивизионной газеты

      – Это ты стреляла? – спросил он.

      – Ну, я, а что?

      – Да ничего, это комдив наблюдает за тобой в бинокль и меня послал узнать, кто стрелял, и просил привести тебя.

      – Да уж пока не могу, может, еще пойдут.

      – Ну, что ж, я тоже подожду, – ответил он.

      Подождали, движение у немцев затихло пока, и мы пошли. Прихожу в землянку, где находился комдив, я докладываю о себе.

      – Ну, садись рядом, – говорит комдив, вытаскивает папиросы «Казбек» и спрашивает: – Куришь?

      – Ку-урю-ю, – врастяжку и стыдливо отвечаю ему.

      – Вот губы бы тебе оборвать, – строго сказал он, – да ладно, заслужила, на, бери мой «Казбек» (мы-то махорку курили). Я вот прошел по траншеям и спрашивал постовых: «Стреляете?» А они мне отвечают: «Да вот Зоя у нас идет по траншеям и стреляет со всех видов оружия». Так вот кто у нас главный стрелок. Молодец!

      А уж потом за все подобные деяния получила я медаль «За отвагу»…

      Обычно шапку я носила на макушке. Прихожу, как-то, докладываю командиру батальона, как прошел день, а он говорит:

      – Ну-ка, сними шапку.

      Я сняла, а оказывается, в моей шапке звездочка пробита. Он говорит:

      – Как же так? Звездочка пробита, а голова цела? И посоветовал надевать шапку задом наперед, чтобы звездочка была сзади.

      Однажды, как обычно, я пришла в траншею. У меня был там знакомый пулеметчик Коля, он вечно что-нибудь рассказывал про свою девушку Валю, письма показывал. Как подружка мне был. И вот он просит: «Дай мне хоть раз пострелять из винтовки (снайперской. – МК), а сама у пулемета постой». Я дала ему винтовку…

      А потом приносят моего Колю – ему снайпер немецкий в горло попал. Ни речи у него не было, ни движения. Его потащили в тыл. Что с ним было дальше, я не знаю. Такое дело нехорошее у нас получилось…