Мой ослепительный миг. Зоя Некрутова-кетько

котлеты, компот. Вот такого я не ожидала. А котлеты-то я и дома не ела, все пельмени стряпали. А когда я уходила, она положила мне в карман три плитки шоколада. Командир дивизии, пока я угощалась, разговаривал на повышенных тонах с Тонконоговым. Потом распрощались, и мы поехали в свое расположение.

      Приехала, разбудила в землянке девчонок, разделила шоколад, сидим, едим. Прибегает связной, сообщает, что меня вызывает командир полка. Я прибыла, он сидит за столом, на столе пистолет, сам пьян, ну, думаю, труба. Что можно взять с пьяного дурака? А мне так хочется жить. Лучше погибнуть в бою, а не перед этим подонком. Конечно, здесь я струсила.

      – Кто здесь командир, ты или я?! – закричал он.

      – Вы… – мямлю я.

      – Ты что себе позволяешь? Жаловаться на меня? Да я тебя одним хлопком… ты, букашка, сотру с лица земли, а потом жалуйся!

      Это происходило в его землянке. Он соскочил с табурета, глаза как у бешеной собаки, схватил пистолет и заревел:

      – Встать!!!

      Слева, вверху от меня, было продолговатое окно, как во всех землянках. Это меня спасло, так как сверху видно, что делается в землянке, увидел это и заскочил в землянку Заболотный М. В., комиссар батальона. Выхватил у него пистолет, позвал часового, стоявшего у двери. Связали командира и уложили в постель. Меня же перед этим выгнали из землянки. А Заболотный М. В. рассказал мне потом, что батальон два раза подавал представления к награждению меня медалью «За отвагу», а командир полка переписывал представления на Н. Шатохину, которая ранее дала согласие жить с ним. Меня награды не волновали, взволновала несправедливость.

      Тамара Несина (Удот) с дочкой Таней

      На второй день меня, Тамару Несину и Клаву Кряжеву отправили в армейскую прачечную стирать белье. Нас было по три девочки с каждого полка. Старшей назначили меня, ефрейтора.

      Расположились в доме в деревне, не помню названия. В отдельном помещении стояло два больших чана, топка, котел и другие средства для стирки. Стирали на стиральных досках.

      Привезут грязное белье, в крови – мы его в чанах замачивали, а потом, слоем в несколько сантиметров, всплывали вши, мы их собирали и в топку. Затем стираем, потом долго кипятим, сушим, проглаживаем, штопаем. Белье, постиранное нашим отрядом, считалось в армии лучшим. О нашей работе и обо мне как о старшей группы написали в армейской газете.

      Помнится, как-то по ошибке в походе под Москвой нас покормили в столовой по летной норме, вот это была еда… да. Сейчас я понимаю, что так и нужно было кормить летный состав, а тогда немного зло взяло. Нас-то кормили несколько иначе. Подмороженную картошку, к примеру, чистить не надо, положи в воду, чуть отогреется, разморозится, нажмешь на нее, и она выскакивает из кожуры, как пуля из гильзы. А вареные картошку с пшенкой заправляли лярдом – такой вонючий американский комбинированный жир, пусть бы они его сами жрали.

      Командир дивизии прочел заметку и послал адъютанта: узнай, дескать, не наш ли там снайпер так хорошо стирает белье. Конечно,