Семь ночей в постели повесы. Анна Кэмпбелл

tesoro. – Он неодобрительно пощелкал языком. – Я так стараюсь вести себя как паинька. Если я пообещаю не целовать тебя, ты перестанешь дергаться?

      – Я…

      Он улыбнулся и поднес сладость к ее губам. Она собралась было протестовать, потом с низким стоном одобрения закрыла глаза.

      – Бог мой, что это?

      – Я попробовал это в Греции. И настоял, чтобы миссис Бивен научилась это готовить. – Он мягко прижал бокал Сидони к ее губам, заставляя сделать глоток.

      Она открыла глаза. Он наклонился близко, слишком близко.

      – Нечто настолько восхитительное должно быть греховным.

      – Сидони, Сидони – маленькая пуританка.

      Она пальцами отщипнула еще кусочек сласти. Она же не комнатная собачка, чтоб есть у него с руки.

      – Вы были в Греции? – Сидони откусила еще кусочек – пряная сладость больше не ошеломляла, но была невообразимо вкусной.

      – Ты думаешь, что вежливая беседа будет удерживать меня в рамках?

      Желание узнать что-нибудь о нем было соблазнительнее любой сладости.

      – Я живу надеждой.

      Он медленно отстранился.

      – Мой девиз.

      Она вздохнула, наполняя легкие воздухом. Ее облегчение, однако, испарилось, когда он поднял ее ногу к себе на колени.

      – Что вы делаете?

      Он крепко держал ногу, не позволяя шевельнуться.

      – Устраиваю тебя поудобнее, cara. – Пара ловких движений его умелых рук – и он снял с нее потертый полуботинок.

      – Это не очень хорошая идея, – запротестовала Сидони, когда он стащил и второй сапожок и отставил его в сторону, рядом с собратом.

      Джозеф поглядел на ее заштопанный чулок с явным неодобрением. Глупо было обращать на это внимание, но ей стало стыдно за это свидетельство бедности. Дрожащими руками она одернула юбки, прикрывая ноги.

      – Полагаю, вы привыкли к размалеванным шлюхам, щеголяющим в шелках и кружевах.

      Его губы дернулись.

      – Размалеванные шлюхи? У тебя бурное воображение. – И он поднял ее юбки почти до колен.

      Резко наклонившись вперед, Сидони схватила его за руку. И поняла свою ошибку, когда жар от его ладони растекся по ноге.

      – Мистер Меррик! Вы не смеете раздевать меня!

      – Только чулки, cara.

      – Разрешение снимать с меня нижнее белье выходит за рамки нашего соглашения. – Она вырвалась и попыталась встать, однако мягкий диван сильно затруднял это, казалось бы, простое действие. Когда же она наконец поднялась, неуклюжая, как захмелевший медведь, это ей не помогло. Меррик схватил ее за руку и резко потянул. Охнув, она некрасиво плюхнулась обратно на подушки.

      – Опять играешь адвоката, dolcissima? – спросил он.

      – Красивыми итальянскими словечками не скроешь гадких намерений.

      Она ожидала очередной насмешки, но он просто отклонился на пятки и снова схватил ее ногу. Провел ладонью вверх до колена и обратно.

      – Не гадких, нет.

      Жар от его прикосновения проник сквозь нитяные чулки, и пальцы ног подогнулись. Она никогда не считала свои стопы и