Семь ночей в постели повесы. Анна Кэмпбелл

он в конце концов капитулирует перед Сидони точно так же, как она капитулирует перед ним. Проклятье! Он не может позволить себе такую жертву.

      Глава 6

      Еще одна запеченная в тесте устрица?

      Сидони настороженно оглядела длинного худого мужчину, который сидел в вальяжной позе на парчовом диване с ней рядом, вытянув ноги на бесценный восточный ковер малинового и синего цветов. Меррик не делал ничего открыто обольстительного с тех пор, как поцеловал ее, если не считать ленивого взгляда из-под полуопущенных век, который он не сводил с нее. И все равно она не доверяла ему.

      Что бы только она не отдала за хороший стул с прямой спинкой, и чем неудобнее, тем лучше. Если б она знала, что Меррик не станет беззастенчиво подсмеиваться над ней, то принесла бы дубовый стул из холла. Спина ее болела от усилий сохранять строгую позу против соблазна усесться поудобнее. Сидони подозревала, что если начнет устраиваться на мягких подушках, то закончит тем, что устроится на плече Меррика. Сидони знала, что ее чопорная поза забавляет его, но когда она в последний раз ослабила бдительность, то с ужасающей быстротой поддалась на его уловки.

      После верховой прогулки он привел ее в этот султанов будуар богатых шелков и бархата. Дождь колотил в стрельчатые окна, но внутри замка царили тепло и сибаритский комфорт. Раскаленные жаровни источали тонкий приятный аромат. Этот сераль казался совершенно неуместным в мрачной средневековой цитадели, пока Сидони не вспомнила, что своеобразный декор – здешняя норма. Взять хотя бы ту зеркальную комнату наверху…

      Дурное предчувствие заставило ее поежиться. Нет, она не будет думать о спальне. Это напоминает ей о том, что Меррик собирается с ней там делать.

      Веки Джозефа опустились ниже, и Сидони еще на градус выпрямила спину. Он выглядел полусонным, но удивительно чутко реагировал на все вокруг, включая ее все более истончающееся сопротивление. Боже милостивый, ему незачем наблюдать за ней, чтобы убедиться в ее уязвимости. Разве не позволила она ему зацеловать себя до умопомрачения?

      Меррик не упоминал о поцелуях. Сидони тоже. Но всякий раз, встречаясь с его блестящими серебристыми глазами, она вспоминала ошеломляющую интимность его языка у нее во рту.

      – Незачем подталкивать ко мне еду, – проворчала она, тем не менее беря креветку с позолоченной фарфоровой тарелки.

      Все тут услаждало чувства. Для девушки, которая много лет жила приживалкой у зятя – не слишком состоятельного, надо сказать, – такая роскошь была подавляющей.

      – Но это же так увлекательно. – Он улыбнулся так, что ей захотелось вылить свой нетронутый бокал вина ему на голову. – Ты так восхитительно боишься, что каждая крошка на шаг приблизит тебя к погибели?

      – Едой меня не подкупить, – решительно заявила Сидони. И прежде чем он успел высмеять ее неубедительное заявление, откусила кусочек запеченной креветки. – Теперь я понимаю, почему вы терпите эксцентричные манеры миссис Бивен. Какая жалость, что она забыла приборы.

      Меррик отпил вина из своего бокала. Удовольствие у него на лице напомнило Сидони его выражение