.

устремил взгляд на высокое окно в холле, сквозь которое проникал серый свет и грязным пятном ложился к его ногам.

      На ботинке он заметил пятно. Маме бы это совсем не понравилось. Йен наклонился и попытался его стереть, но у него ничего не вышло. Он наморщился. И, к его полному замешательству, по щеке скатилась слеза.

      – Привет.

      Йен ужасно испугался, что его могут увидеть в таком состоянии и упрекнуть в слабости. Он торопливо вскинул голову и вытер глаза рукой. Совсем рядом с ним стояла девочка. Она подошла к нему тихо, словно фея. Впрочем, выглядела незнакомка действительно как невинное создание: огромные голубые глаза смотрели на него с бледного миниатюрного личика, а копна черных волос непослушными завитками падала на спину. В руках девочка держала пушистую черную собачку с красным бантом на шее.

      Йен сглотнул, жалея, что это не он так уютно устроился в ее объятиях. Девочка выглядела очень доброй и немного младше него.

      – Кто ты? – спросил он более грубо, чем хотел.

      – Меня зовут Ева. Я тут живу. – Девочка посмотрела на него, склонив голову набок. – Почему ты плачешь?

      – Я не плачу.

      – Но я же вижу. У тебя глаза красные.

      Йен отвернулся. Он не хотел с ней спорить, значит, оставалось только сказать правду. Так сделал бы на его месте отец.

      – Мои родители умерли.

      Ее темные брови сдвинулись, розовые губы разомкнулись. Потом она кивнула и сказала:

      – От такого кто угодно заплачет. Когда это произошло со мной, я все время плакала.

      – Твои родители тоже?..

      – Да. Умерли, когда мне было четыре. В общем, очень-очень давно. Лорд Кэри очень любил моего папу и взял меня к себе, потому что мне было не к кому идти. Он говорит, что когда я вырасту, то мы с Гамильтоном поженимся. И тогда мы станем одной семьей.

      – Ясно. – Почему-то ее последние слова ему очень не понравились. Ревность к незнакомому мальчику по имени Гамильтон остро пронзила сердце. – А ты хочешь стать его женой?

      Ева глянула на него так, как будто у него выросла вторая голова.

      – Это мой долг, – ответила девочка, хотя было видно, что она не вполне понимала значение этого слова.

      «Долг». Йен слышал его много раз. Няня говорила, что он должен чтить память папы и мамы и потому не плакать. Ведь мальчики не плачут. Тогда-то он понял – долг был очень важным делом, но сложным.

      – Очень печально, что твои родители умерли, но скоро ты снова будешь счастлив.

      То же самое много раз говорили ему другие люди. Но когда это сказала Ева он понял, что так и будет. У него было странное чувство в животе. Будто там танцевали, радуясь весне, тысячи бабочек. Йен больше не хотел говорить о грустном. Он показал на плюшевую собаку и сказал:

      – Никогда таких не видел. Очень милый щенок.

      – Его мне сшила мама. Перед смертью, – мягко проговорила Ева и улыбнулась.

      У Йена дрогнули колени. Почему ему вдруг стало так трудно двигаться? Сердце словно замерло в груди. Ему хотелось, чтобы Ева вечно смотрела