Пятно. Анна Пестерева

тебе говорить мне о правде!

      – Да что началось-то? Что на тебя нашло?

      – Ты думаешь, что имеешь право требовать от меня честности. Вот что на меня нашло. А сколько раз ты мне врал?

      Разговор вырулил на наши отношения. Теперь он идет знакомым маршрутом, реплики заучены так, что каждый из нас может проговорить весь диалог в одиночку. Но когда приходит время ему вскочить с места и рыкнуть: «Все, я сваливаю», а мне кинуть ему: «Скатертью дорога», Витя снова сходит с намеченного пути.

      – Я хочу исправить. Ну… Я могу тебе сейчас помочь. Наверное, чем-то.

      Фраза «исправить» бьет больно и резко. Вспоминаю совсем не то, что должна бы. Не его вранье, измены, пока я валялась в больнице. Я вообще не думаю о нем или о нас, перед глазами этот деревянный дом, из которого мне чудом удалось сбежать.

      – Исправить? Невозможно исправить то, что сделано, как ты не понимаешь? Знаешь, как бы я хотела исправить некоторые ошибки в жизни? Прошлое не открывается, оно на замке, закрыто. С этим придется жить. Нельзя откатить на несколько дней назад и сделать все по-другому. Надо попытаться жить дальше. Нельзя исправить. Невозможно ничего изменить!

      Я точно про нас с ним сейчас говорю? Опять Витя терзает эту котлету. Да оставь ты ее уже в покое, ради Христа!

      – Думаю, на сегодня хватит.

      – Как остынешь, позвони, поболтаем.

      – Поболтаем? Вот придурок-то!

      – Все, я сваливаю!

      – На лестнице смотри не споткнись!

      Вот теперь все идет по сценарию.

      Наступает ночь, и я остаюсь одна. Только отражение в окнах ходит за мной по пятам. Как бы я ни старалась, мне не удается прятаться за другими людьми. Особенно если я выгоняю их из квартиры. Я плохо сплю, а если забываюсь на три-четыре часа, то на меня накатывает пустая, давящая темнота, кажется, что кислорода нет и я вот-вот задохнусь. Это сны без единого образа, сплошной телесный ужас. Будто бы я не сбежала, а все еще хожу по дому с деревянными стенами и дребезжащими окнами, спускаюсь в подвал. Он не отпускает меня. Вся жизнь, которую я веду после возвращения, лишь ширма, прикрывающая правду. Я никому ее не расскажу, даже Кате: мне не удалось улизнуть. Каждую ночь я возвращаюсь обратно. И если это скоро не кончится, я либо сойду с ума, либо сделаю что-нибудь с собой.