Пятно. Анна Пестерева

жизнь. Она оказалась тонкого шитья – все обиды и хорошие воспоминания переплетены между собой так тесно, что я сначала пыталась отделить одно от другого, а потом бросила – невозможно разобраться. Поэтому я просто забросила куда подальше два года жизни, как старые альбомы с печатными фотографиями закидывают на чердак, где только пыль оседает на них и сглаживает черты, делая углы вещей менее острыми.

      Пыль – вот как выглядит время. Я постоянно стирала ее в доме, где провела три с половиной недели, а ее становилось только больше. Вите я никогда об этом не расскажу. И как сбежала – тем более. Одна мысль, что мне нужно поделиться с ним, высасывает весь воздух из легких. В деревянном доме, где я провела взаперти три с половиной недели, я написала ему письмо. Ему и Кате. Ей несколько страниц, ему не набрала и одной. Слишком много тем мы не можем обсуждать, это останавливало меня даже там. Вспомнила, что, когда я жарила котлеты, он все время спрашивал, как их готовить. Свое письмо ему начала с рецепта. А потом поняла, что нужно обратиться к Вите лично, иначе будет совсем странно. Я ходила день и в итоге написала всего два предложения: «Я часто думаю о тебе. Это придает какой-то смысл».

      Насколько паршивые между нами отношения, если я, будучи уверенной, что сдохну, смогла написать тебе только рецепт котлет и вот это. Еще я хотела написать, что искренне считаю тебя идиотом и придурком. Но потом подумала: вдруг ты действительно это прочтешь – как?! – и пожалела твои чувства. Я чуть не погибла в том проклятом доме, но пожалела твои чувства, Витя. Я никогда, никогда тебе этого не расскажу. Интересно, ты хотя бы волновался обо мне? Говоришь, что да, но я не уверена, ведь для этого нужна смелость.

      Вечером Витя в квартире, сжимает в руке бутылку грузинского, ищет штопор в ящиках стола. Я быстро сбегала в магазин за апельсиновым соком, которого не держу дома. У меня аллергия на цитрусовые, а Витя их обожает. Оцениваю его со спины: походку, расправленность плеч, степень уверенности в том, что сегодня повторится все вчерашнее. Вижу, что он сомневается. Пробка звонко покидает горлышко бутылки под ничего не значащий разговор.

      – Васильевы, сверху которые, три дня устанавливали кондиционер. Прикинь? Утром в субботу дрелью бззз-бзззз. Думал, прибью их.

      – Позавчера был дождь, кроссовки развалились. Да им лет пять было, пора обновить.

      – С мужиками встретились у машины – эти Васильевы всех бесят. Решили отдельный чат создать, чтобы на киллера скинуться. – Витя смеется.

      – На новый телефон только что потратилась. Тот… потерялся. Но обувь же – вещь нужная, да?

      – Как думаешь, сколько бы собрали, а?

      – Тысячи полторы в «Смешных ценах» будут стоить.

      – Нет, штук семь бы наскребли.

      – Да ты с ума сошел? Почему так дорого?

      – Ты что, киллер тысяч сто пятьдесят стоит. Наверное. Кстати, смотрела последнюю серию «Следствия» в прошлую пятницу?

      – Нет, я же…

      Я же еще была без вести пропавшей