Экспансия на позавчера. Алексей Небоходов

был для неё неизвестным, чужим, но обжигающе завораживающим. Он не вторгался, не захватывал, но его язык нашёл свою цель, и до того, как она успела дать себе команду остановить это, тело предало её.

      Глубокий, медленный ток пробежал по её позвоночнику, сердце дало сбой, пропустив удар, а жар сжёг её изнутри, пробежался по венам, вспыхнул под кожей, заставляя забыть, где они находятся, забыть, что за ними смотрят десятки глаз, и зачем она вообще всё это начала.

      Он был слишком хорош, слишком уверен. Ещё и чувствовал себя совершенно правильно в том, как он это делал.

      Лиана хотела бы сказать себе, что всё ещё контролирует ситуацию, но её пальцы уже не сжимали его воротник, а цеплялись за него, как за опору, без чего она могла бы рухнуть. Руки у неё дрогнули, и вместо того, чтобы оттолкнуть, сжались на его груди.

      Она забыла, кто здесь победитель и кто проигравший. Она просто почувствовала Ивана, и это было опаснее, чем сам поцелуй.

      Толпа замерла, будто пространство вокруг них сжалось, втягивая в себя каждый взгляд, каждую эмоцию, каждый прерывистый вдох. Никто не ожидал, что всё затянется так надолго. Что поцелуй, который должен был стать формальностью, игрой, дежурной издёвкой, платой за проигрыш: превратится во что-то совсем другое. Время будто остановилось, и в этой остановке исчезли все лишние звуки, все посторонние люди, и всё, что не имело значения.

      Лиана не отстранялась. Она не помнила, в какой момент утратила контроль над ситуацией, когда её тело перестало подчиняться разуму, когда исчезло осознание того, что это всего лишь ставка, и осталось только ощущение. Всё происходило само собой. Пальцы не сжимали ворот его формы, а лежали на его груди, цепляясь не за момент, а за него самого, как за единственную точку опоры.

      В тот миг, когда сознание догнало её тело, страх пронзил мозг острее любого поражения. Она испугалась не его, не себя, а того, что только что произошло.

      Резким движением она вырвалась, словно нарушая слишком плотную близость, разрывая ту тонкую грань, которая была пересечена против воли, но не его действиями, а её собственной реакцией.

      Девушка стояла, тяжело дыша, однако на лице не было паники, только тщательно скрываемое смятение. В глазах исчезла дерзость, с которой она начинала этот поединок. Весь её внутренний мир перевернулся за эти несколько секунд, но она не могла позволить никому увидеть этого.

      Иван смотрел спокойно, с той самой лёгкой усмешкой, в которой не было ничего злого, лишь знание, будто он предвидел этот момент с самого начала.

      – Мне показалось или тебе это понравилось? – его голос прозвучал негромко, но уверенно, и эти слова ударили по ней сильнее, чем всё, что он мог бы сказать.

      Внутри неё что-то оборвалось. На мгновение ей захотелось бросить ответ, сделать выпад, вернуть всё в привычное русло их вечных перепалок, но что-то мешало.

      Она резко развернулась, не давая ни себе, ни ему лишнего мгновения для понимания, разбора случившегося, или даже для попытки назвать это чем-то большим, чем просто поцелуй.

      – Не льсти себе, ботан! –