История медицинской лавочки. Александр Петрович Пальчун

цех. Но в те годы, как ты понимаешь, началась приватизация, бандитизация и оптимизация производства. Зарплату задерживали на полгода. Работали сдельно – сколько ни сделай, ничего не получишь. И тогда мне подумалось: «Эх, найти бы подкову для удачи!»

      – Да где б ты ее нашел в Посторомкино?

      – В своей голове! Попросил инструментальщиков сделать штамп с просечками, чтобы ковать подковы не старинным способом, как в деревенской кузнице, а мгновенно. Положил раскаленную металлическую полосу на штамп, нажал на педаль – пневматический молот вырубил готовую.

      – И получил премию за рацпредложение?

      – Какая премия?! Я ведь говорю, заплаты не было! Наштамповал я сотни три подков и в несколько заходов перетащил домой. Бросил у сарайчика под водостоком. Через неделю они поржавели так, словно отвалились от копыта полвека назад. Затем положил с десяток подков в холщовую сумку, оделся похуже и отправился на рынок. Сел там у входа на бордюрчик. На мне видавший виды линялый пиджачишко, обтрепанные штаны с бахромой и заплатами. Небритый, нечесаный, одним словом – потомственный селянин. Вытащил из торбы парочку подков, положил рядом на землю. Естественно, у людей, идущих на рынок, впечатление, что я пропил весь свой домашний инвентарь, а теперь вынес последнее – подковы, что валялись в сарае со времен коллективизации.

      Некоторые подходят, разглядывают – диковинно видеть настоящую подкову. Со мной рядом мужик транзисторными приемниками торговал, никто не обращает внимания – приелась электроника. А у меня – раритет! Интересуются – почем? Я много не просил, – признался Егупкин. – Одна подкова – дневной заработок на нашем заводе. Конечно, покупатели вертят в руках, удивляются, а я в это нахваливают товар и объясняю, как надобно обращаться с ним: «Подкова должна прибиваться к дверям рожками кверху, чтобы удача задерживалась в ней, как в бокале. А то иные приколачивают неправильно – вот фортуна и стекает мимо. Хозяину ничего не остается».

      Продам парку подков, вынимаю новые, так сказать, подкидываю дровишки в костер моего благосостояния. Андрюха, – завершил свой рассказ Егупкин, – я в то лето столько заработал, что на заводе и за десять лет не получишь! А ты говорил, подкова не приносит счастье.

      – Я про кошек говорил.

      – А что про них говорить? Кошка она везде кошка. Я соседских в то время хорошо подкармливал. Соседка не обижалась.

      Аникеев не успел уточнять, в каком смысле была упомянута соседка, поскольку друзья подходили к банку.

      Охранник банка встретил посетителей настороженно. Были они, конечно, без масок, но выглядели подозрительно. Помимо того, пришли с увесистой сумкой, в которой могло находиться что угодно.

      Друзья присели на диванчик. Терпеливо дождались очереди, указанной в талончике, полученном при входе. Когда оказались у окошка, за которым сидела сотрудница, Егупкин сказал:

      – Девушка, мы хотели бы арендовать ячейку в банковском сейфе, чтобы положить туда кое-что.

      – Паспорт.

      – Нет, золото.

      – Ваш паспорт, – повторила девушка.

      Егупкин достал паспорт. Сотрудница отсканировала