Я дам тебе тысячу. Дочь Колумба. Кэсси Крауз

раздеться догола посреди бульвара Рамблас.

      – Я сама доберусь до дома, тут уже недалеко. Доброй ночи, Каетано.

      Он смеряет меня долгим раздраженным взглядом.

      – Доброй ночи, Ноэль.

      Я отпускаю его вперед и медленно бреду вдоль обочины. Редкие фонари заливают тусклым светом дорогу в гору. На каждый шаг я делаю глубокие вдохи и стараюсь всей стопой ощущать под ногами гравий, иголки и мелкие камушки. Мне нужно успокоиться и унять это знакомое покалывание в кончиках пальцев.

      Если споткнуться, я упаду и вероятнее всего обдеру ладонь и коленку. Будет больно. Я гоню от себя эту мысль. От Люци не скроется мое падение. Ссадины она вычислит еще до того, как я пожелаю ей доброго утра, переступив порог кухни.

      Нельзя падать. Нужно идти.

      Я так сосредоточена на своих шагах, что не сразу замечаю его. Весь в черном, с капюшоном, скрывающим лицо, и с практически пустой бутылкой джина. И он идет прямо на меня.

      Страх ударяет в голову мгновенно. Ускоряю шаг и перехожу на противоположную обочину в надежде, что он пройдет мимо.

      Этого не случается. Расстояние между нами стремительно сокращается.

      Я снова меняю обочину, разворачиваюсь и перехожу на бег. Он слишком прыткий для пьяницы. Слишком сильный. И выпил только для храбрости. Эта бутылка предназначена для моей головы.

      Таких, как он, называют птичники. Они похищают детей из состоятельных семей и возвращают за выкуп. За последние пять лет они убили один единственный раз. Когда похищение пошло не по плану и двое подростков бросились защищать глупую девчонку. Когда нож дернулся вправо и погиб мой брат.

      Птичник похитит меня, уверена, машина его подельника уже поднимается в гору. Меня загрузят в багажник и увезут в какой-нибудь подвал, а с папы будут требовать пару миллионов.

      От этой мысли меня прошибает холодный пот: папа не должен потерять и меня. Я буду кричать, драться, но не дам себя увезти. Я бегу еще быстрее. Бегу изо всех своих сил.

      За спиной раздается рокот. Мотоцикл! А потом мой преследователь вскрикивает, и я слышу звук падения и звон разбитого стекла.

      Оглядываюсь через плечо и почти сразу перехожу на шаг. Это Каетано. Он разворачивается передо мной и кивает, призывая садиться. Меня не нужно просить дважды. Едва оказываюсь на мотоцикле и приживаюсь к его широкой спине, Каетано срывается с места. Он проносится почти вплотную к лежащему на земле человеку и устремляется к вершине холма. Мы мчимся гораздо быстрее, чем прежде. Я крепче обнимаю Каетано за талию и закрываю глаза, стараясь ни о чем не думать. Умоляя свой мозг не думать.

      Каетано тормозит у пропускного пункта Холмов Алтеи в рощице туй. Спрыгивает на землю и стаскивает меня с сиденья.

      – Как ты? – кричит он, легко меня встряхивая. – Он что-то тебе сделал?! Я встретил его, но не сразу понял, что это птичник.

      – Все нормально, он меня не догнал, – отвечаю я, потупившись.

      – Хорошо, – кивает Каетано, отпуская меня. – Дальше безопасно, ты доберешься сама? Я хочу вернуться и сказать ему пару слов. А то потом забуду. Память уже не та.

      – Нет! –