Сквозь тьму. Начало пути. Клим Руднев

майора, что он даже заговорил с ним:

      – Здравия желаю. Я майор, нынешний начальник караула.

      – Кар! – громко крикнул ворон и очень быстро улетел.

      Стоящие сзади солдаты могли бы и засмеяться, но, судя по всему, не поняли, что произошло, и продолжили работу.

      Вечером Верьмеев зашел к Перлову. Тот все свободное время проводил за чтением. Притом читал он исключительно книги по географии. И на этот раз на столе лежала книга воспоминаний какого-то советского полярника.

      – Я сегодня ворона видел на контрольно-следовой полосе.

      – Их здесь много летает, я же говорил.

      – У него на лапе была какая-то красная повязка.

      – Повезло, этот неагрессивный. Просто посмотрел и улетел, да?

      – Да. Повязка откуда?

      Перлов пожал плечами.

      – Может, орнитологи. Я слышал, вороны могут тысячи километров пролетать. Может, его отметили где-нибудь на Урале, а он сюда прилетел.

      Верьмеев недоверчиво посмотрел на Перлова.

      – Слушай, мне кажется, ты что-то не договариваешь.

      – Не договариваю, – кивнул Перлов. – Потому что если договорю, то ты первый рапорт на меня напишешь, что у меня психические отклонения. Я, конечно, задолбался здесь сидеть, но тут, на природе с пловом и лагманчиком мне комфортней, чем в дурдоме на галоперидоле, поэтому всему свое время.

      – Хорошо ты про меня думаешь.

      – Пойми, это не из неуважения. Тут место такое, самому надо разбираться. Мне совсем не надо, чтобы ты смотрел на меня, как на помешанного. Поэтому сам разбирайся, чтоб до нужной кондиции дойти. И я тоже сам разбирался.

      Но разбираться было некогда. Это только казалось, что в такой забытой Богом части делать нечего. Верьмеев всегда найдет себе работу: проверка внешнего и внутреннего периметра, покраска забора, проверка безопасности. И если все делать тщательно, с душой, как это делал он, то и суток не хватит на все. А с утра опять новая проверка.

      Между тем подходило 21 число, когда должен был прибыть поезд. Накануне была получена соответствующая радиограмма. Жесткий, почти металлический голос заявил: «Ориентировочное время прибытия – 10:00». Согласно приказу, ровно за час до этого момента должны были быть сняты все посты и выставлены ровно через час после убытия поезда. Зачем – не объяснялось. Вероятно, для того, чтобы никто не увидел, что же происходит за забором. А что-то явно происходило. И поезд действительно прибыл минута в минуту. Перлов пошел его встречать к КПП, к шлагбауму, Верьмеев остался на месте.

      Поезд состоял из четырех вагонов, при этом маневровый паровоз ехал в самом конце. Оно и понятно, вторых путей не было, где ж ему маневрировать. Стекла в кабине паровоза имели зеркальную тонировку. Разглядеть, кто находился внутри, было невозможно. Один из солдатиков стоял возле ворот с флажками и где-то за метр показал сигнал «стоп». Поезд остановился. Некоторое время все стояли молча. Перлов вместе с группой солдат просто смотрели на паровоз