Сквозь тьму. Начало пути. Клим Руднев

было бы желание. Верьмеев бы сходу назвал десяток, а то и сотню вариантов. Но спорить на эту тему не стал.

      – И что, ни разу не выходил? Не поверю.

      – Бывало, когда солдатиков эвакуировал. Затащить-то его нужно было.

      – В смысле эвакуировал? Там что, чрезвычайная ситуация была?

      – Что уж было, не знаю, но год назад, еще при старом командире, вывозил паренька. Мелкий такой, щупленький. Вот там вот сидел, вжался и трясся всю дорогу. Я ему два раза по двести налил, думал, может, бахнет, полегчает, расскажет что-то. А он нет. Только продукт перевел, но так ничего и не сказал. Довез его до станции, там уж вертолетом забрали, и все.

      – А туда вертолет не долетит, что ли?

      – Какой там. Лес сплошной, только так…

      Верьмеев смотрел на уходящие под него рельсы.

      – Часто ездишь?

      – Что ты!? Раз в полгода.

      – Не понял!? А продукты как туда доставляют? Или они грибами да дичью питаются?

      – Другой тут поезд ходит, раз в месяц. 21-го числа. Товарняк. На нем и привозят, слава Богу.

      – А что это за место вообще?

      Верьмееву было интересно знать, как сохраняется режим секретности. Не знают ли местные чего лишнего о вверенном ему объекте. Оказалось, не знают.

      – Тухлое место, сам посмотри, – машинист показал на бутылку. – Я, между прочим, не пью вовсе. А туда без этого никак.

      – Повезло тебе, что не под моим командованием служишь.

      Эти слова явно разозлили мужичка. Он исподлобья посмотрел на Верьмеева.

      – Че, думаешь, я салага неотесанный? Я Афган прошел. В девяностые в подвале у братков месяц провел, никого не сдал. А туда ездить боюсь. У нас пять машинистов, из всех них только я соглашаюсь, да и то, потому что дочке деньги скидывать надо. А тут за каждую поездку десятку на карту кидают. Неофициально, конечно. Понял? А ты там сначала послужи, а потом посмотрю на тебя.

      Верьмеев решил пойти на мировую:

      –Ты мне скажи – это ближайший населенный пункт?

      – Да, тут в пяти километрах еще заимка есть лесника, а дальше никого. Болота сплошные, не пройдешь.

      – Как же дорогу-то проложили, раз болота? Крепкая она?

      – При отце народов еще. Говорят, здесь двадцать тыщ работало, почти все тут и остались. Зато строили тогда на совесть. За тридцать лет сколько тут живу, ни одного ремонта, а все не разваливается.

      – Ты скажи, что за товарняк ездит?

      – С виду как товарняк, но только с виду. На станции не стоит. Сразу синюю волну дают, он туда и едет. Знаешь, сколько раз пытался посмотреть, кто внутри, так и не удалось.

      – Откуда поезд-то?

      – Шут его знает. Одни говорят, что под Вологдой где-то формируют, другие – под Костромой. А кто-то, что из самой Москвы. Мой тебе совет, будешь встречать, близко к нему не подходи. Все равно ничего не увидишь, а проблем не оберешься.

      – Почему?

      – Был у нас тут случай пару лет назад. Остановился поезд на станции. Полез туда один, пьянчуга местный. Он часто из товарняков мелочь всякую тырил, на опохмелку. И все, поезд уехал, а этот с пробитой башкой лежать так и остался. На следующий