Какие последствия могут вытечь из чашки кофе. Четыре фантасмагории накануне Миллениума. Зина Ко

минуты странного безвременья. Казалось, вены отворили и выпустили всю кровь, а остатки жизни теплятся в высосанной оболочке лишь по инерции. Иногда по телу бизнесмена пробегала нервическая судорога, он вскидывался, как Петрушка на нитке, раскоординированно дергал то плечом, то коленом, всплескивал руками, издавал сдавленные, похожие на тявканье лисицы звуки – и снова впадал в обессиленное оцепенение. Временами он принимался грызть ногти, хотя даже в самом нежном возрасте не имел такого обыкновения. И грыз их быстро и суетливо, как белка – орех.

      Наконец, тихая истерика отпустила его, трезвое – четкое (и четное!) сознание взяло верх: “Не может быть,” – подумал Леонид и запустил руку за спину, уже готовый поверить, что никакого хвоста не обнаружит.

      Но хвост опередил его. Вполне благожелательно и, однако, все-таки чуть свысока, с оттенком этакой покровительственности, он похлопал его по плечу, как бы говоря: “Как это не может быть, когда – вот он я!”

      Леонид застонал и снова откинулся в кожаное лоно, уже вновь готовый отдаться во власть истерики. Но хвост взял дело в свои руки – или во что там еще он мог его взять. Кисточка ткнулась Леониду в нос – раз, другой… начала навязчиво щекотать… Он отбивался, отталкивал пушистый палевый шарик – тот лишь встряхивался, топорщился и снова устремлялся в атаку. Леонид чихнул. Потом еще. Потом снова и снова. А коварная кисточка все щекотала и щекотала его ноздри.

      Бизнесмен чихал, тряс головой, отмахивался от неугомонной кисточки, в перерывах между взрывами судорожно набирал в легкие побольше воздуха – и опять чихал.

      Странно, но от этого становилось, как будто, легче. Вскоре он даже вновь обрел способность ругаться, и теперь, когда между двумя чихами выдавалась короткая пауза, крыл хвост с его кокетливой кисточкой на чем свет стоит.

      Вскоре Леонид совсем выдохся. Носом пошла кровь. Хвост отступил и, выжидающе изогнувшись, склонил кисточку набок. Похоже, он был вполне удовлетворен результатами своих усилий.

      Леонид утер выступившие на глазах слезы, отнял руку от лица и, оглядев себя, обнаружил, что рубашка сплошь закапана красным. Он шмыгнул носом, осторожно – боясь напачкать еще – выдохнул и слегка откинул голову, чтобы унять кровотечение.

      Этот дьявольский приступ чиханья явно пошел ему на пользу – голова была легкая, будто совсем пустая. “Ну, и что теперь?” – Пронеслось в этой пустой голове. И тут, едва успев доформулировать сию нехитрую фразу, Леонид почувствовал, как некая сила буквально выворачивает его из кресла и задом наперед волочет вон из комнаты. От непривычки перемещаться таким способом он несколько раз оступился, рискуя упасть – и точно упал бы, но всякий раз что-то подхватывало его сзади и резким рывком возвращало в вертикальное положение.

      Уже в коридоре Утехин сообразил, что это хвост тащит его куда-то, причем, весьма энергично.

      – А ну-ка, стой! – Опомнившись, скомандовал Леонид.

      Хвост – ноль внимания.

      – Остановись,