Какие последствия могут вытечь из чашки кофе. Четыре фантасмагории накануне Миллениума. Зина Ко

формы комбинация, пятиугольный квадрат, лишний, пятый угол которого обернулся бы роковым нечетом для его гонителей.

      Леонид всегда ставил на нечет. Ну, или почти всегда. Когда-то давно он услышал байку о том, как Бог и Дьявол играют в кости, нехотя наблюдая при этом за человеческой судьбой. Выпадает чет – человек благополучно минует опасный участок пути, нечет – оступается.

      Утехин сознательно выбирал нечет – и ему везло. Возможно, потому, что Дьявол мухлевал, подыгрывая Леониду, и выбрасывал кости так, чтобы один кубик всегда откатывался подальше. Возвращая его в поле зрения Господа при помощи хвоста, Нечистый незаметно поворачивал костяшку, изменяя результат в пользу своего протеже.

      Кто знает, как было на самом деле. Но сегодня Утехин явно не угадал. Вернее, не угадал он несколько лет назад, когда, проводя крупную сделку с партнерами из Абу-Даби, слегка повернул фишку, подкинул едва заметный нечет… Арабов он не надул – те исправно получили причитающееся им в соответствии с условиями контракта. Единственным пострадавшим был российский бюджет – но к Утехину подброшенный им нечет вернулся такими круглыми – четными(!) – суммами, что слегка задетое чувство патриотизма, обалдевшее от нулей, умолкло, так и не успев раскрыть рта.

      А сегодня два белозубых бедуина появились в его приемной и потребовали доли, которую считали своей. Да еще с учетом процентов, набежавших за истекший с момента подписания злополучного договора период. В случае отказа они грозились передать соответствующие бумаги по соответствующему адресу.

      Было ясно, что самостоятельно бедуины ни за что не нашли бы в финансовой пустыне этого благодатного источника, к которому теперь им не терпелось припасть. Верно, в их руки попала бутылка с каким-то очень недобро настроенным в отношении Утехина джинном, снабдившим арабов конфиденциальной информацией. Этого соплеменника Хоттабыча Леонид поклялся найти во что бы то ни стало, загнать в пузырек из-под касторки, залить цементом и забросить на темную сторону Луны – но сначала нужно было решить проблему с Эмиратами. Восточные гости были согласны ждать до утра. За это время Леонид должен был выбрать меньшее из двух равновеликих зол – расплатиться, свернув для этого три четверти дела (и, в итоге, все равно остаться на крючке у шантажистов, которым в любой момент может показаться мало), или отказать – и вскорости перебраться на энное количество лет в особняк с решетками и облагораживающим трудом в пользу госбюджета.

      Был, наверное, еще и третий вариант, состоящий в том самом ассиметричном ответе алчным последователям Алладина. Он должен был быть. Его просто не могло не существовать… Но пока что Леониду не удавалось ничего нащупать.

      …Неудивительно, что Шотландии сегодня не получалось. И Скандинавии тоже.

      Временами с ним случались приступы мизантропии. Не хотелось ни видеть, ни слышать никого из антропоморфных. На этот случай он приобрел кусок жилого пространства в одном из “спальных” районов Москвы. Трехкомнатная квартира располагалась в обыкновенной хрущевской пятиэтажке и была куплена на имя дальнего родственника, постоянно проживающего во Владивостоке.

      Утехин оставлял свой джип в нескольких кварталах отсюда, на стоянке у многоэтажного супермаркета. Некоторое время он проводил в магазине – терся у витрин, покупал какую-нибудь ерунду в ярких пакетах – а потом все это без сожаления оставлял в кабинке мужского туалета. Там же переодевался в заранее припасенный плащ или ветровку и, подняв воротник, выходил на улицу лестницей для персонала.

      Сознавая все несовершенство этой любительской шпионской процедуры, Утехин, тем не менее, последовательно прибегал к ней из раза в раз. Она стала частью ритуала, такой же необходимой, как длительное пребывание под душем после того, как он наконец-то попадал в свою берлогу.

      Выходя из дверей служебного входа универмага, Леонид чувствовал себя уже не тем же самым человеком, который полчаса назад пилотировал престижную иномарку. Остатки этого Утехина – коммуникабельного и светского до мозга костей – он смывал под струями прохладной воды заодно с впечатлениями дня: чьими-то взглядами, улыбками, лестью, завистью, следами губной помады, прикосновениями мужских и женских духов, задевших его шлейфами своих ароматов.

      Переодевшись после омовения в джинсы и рубашку, Леонид ощущал себя чистым листом, на котором можно нарисовать все, что угодно.

      Больше всего его привлекала Шотландия. Свежий ветер с моря, дюны, вересковые пустоши – и ни-ко-го. Ни одной живой души на много миль вокруг. Одинокий граф, обожравшийся сладостями жизни и сбежавший от них в уединенный родовой замок, нехотя пошевеливает жар в камине, изредка лениво плеща в хрусталь темно-золотистый скотч…

      А иногда Утехин рисовал себе Скандинавию. Викингова башня в безветрии фиорда, со всех сторон защищенного скалами. Длинная зимняя ночь, расцветившая льды отблесками северного сияния близкого Полярного круга. Никто и ничто не смеет нарушить мерцающей тишины. Даже тролли притихли в своих подземных гротах. Только глупые лососи, сбившись в стаи, трутся чешуйчатыми спинами о метровые льды…

      Квартиру отремонтировали в соответствии с