Стамбул. Квартальные истории. Диль Мурат

ушло на это: грузовиками вывозили ил, убирали промышленные стоки, строили очистные станции. Но посмотри на Халич сейчас. Чистый. И даже рыбаки сидят там, где когда-то стояли только ржавые баржи.

      Мехмет задумчиво покачал головой. Где-то далеко слышались гудки вапуров.

      – Я хочу сказать, что время само решает, что должно исчезнуть, а что остаться, – Мустафа быстро перебирал чётки.

      Они помолчали, слушая, как далеко на улице дети гоняют мяч.

      Мехмет вздохнул.

      – Что ж, будем надеяться, что нас не смоет, как тот ил.

      Мустафа поднял на него взгляд, но ничего не сказал. Он понимал, что у каждого свои мысли о будущем этого места.

      – Ты думаешь, он что-то сломает? – вернулся он к чужаку на чёрной машине.

      Мустафа качнул головой, продолжая перебирать чётки.

      – Ты, так же, как и я, знаешь, что перемены приходят не от людей, а от времён.

      Мехмет кивнул:

      – А времена не спрашивают, хотим ли мы их.

      Мехмет поднялся, поправил пиджак и зашагал домой.

      Дом старосты находился чуть в стороне от центра махалле, на улице, убегающей вверх, к старинной церкви. Здесь было тише, но в тишине всё равно угадывался ритм квартала – запах тушёного мяса и базилика, звон посуды, детский смех в открытых окнах.

      Мехмет толкнул дверь и вошёл внутрь.

      – Ты поздно, – раздался голос жены.

      Зейнеп стояла у стола, раскладывая ужин. На плите закипал чайник. Здесь всё было привычным, таким, каким он оставлял это каждое утро.

      – Был в конторе, – ответил он, снимая пиджак и вешая его на спинку стула.

      Жена подняла брови, подливая ему суп.

      – Или смотрел, как приезжий хлопает дверьми своей дорогой машины?

      Мехмет усмехнулся. Слухи в их квартале распространялись с поразительной скоростью.

      – Смотрел.

      Зейнеп поставила перед ним тарелку, присела напротив, вытирая руки о полотенце.

      – Он правда купил лавку у Вели?

      – Да. Открывает модное кафе.

      – Что с этим миром, Мехмет? – Зейнеп вздохнула, покачала головой.

      Она посмотрела на мужа – внимательно, чуть склонив голову.

      – Ты злишься?

      Мехмет покачал головой.

      – Нет. Я думаю.

      Она молчала, позволяя его мыслям выйти наружу самим.

      – Видишь ли, – сказал он спустя минуту. – Я много лет видел, как махалле меняется. Одни люди уходят, другие приходят. Иногда перемены к лучшему. Иногда – нет.

      – А этот Мурат?

      – Думает, что делает лучше. Наверное.

      Зейнеп посмотрела на него с пониманием.

      – А может, ты поговоришь с ним?

      Мехмет усмехнулся.

      – Я уже поговорил.

      – Нет, не так. По-другому.

      – Он не поймёт.

      – Может, и поймёт. Скажи ему так, чтобы он услышал.

      Мехмет взял стакан, вдохнул горячий пар, слушая, как в доме за стеной кто-то включил сериал, как на улице запоздалые мальчишки гоняют мяч, как где-то вдалеке гулко кричит чайка.

      Город дышал. Он пережил империи, пережил