Кровавая симфония. Лиза Арисуин

потом?

      – Стефан напал на меня. Он бросил в меня… голову… голову Анки. Прямо в затылок, – голос юноши перешёл на крик. – Этот безумный мерзавец мог убить меня. Я защищался, но он… Там… В квартире был ещё один человек. Они были знакомы…

      В этот момент доктор Лафт ощутил напряжение. Мужчина пристально посмотрел на юношу, и его веки широко раскрылись, но лишь на мгновение. Он подошёл чуть ближе, сохраняя дистанцию между собой и полицейскими. Напарник Мирчи отделился от стены и приблизился к изножью кровати, обхватив юношу своими большими руками. Капитан Питиш не отрывал взгляда от свидетеля.

      – Ты видел его? Может быть, Стефан назвал его имя? – его интерес казался нездоровым, и Алекс невольно отодвинулся от него.

      – Я… я… я…

      – Он явно говорил с ним. Что они делали в квартире? – Мирча встал, и его голос стал выше и более грозным. Он надвигался на юношу, как тёмная туча. Алексис всем своим существом чувствовал угрозу со стороны капитана. Если бы не своевременное вмешательство Корнелиуса, он не представлял, что могло бы произойти.

      – Господа полицейские, – серьёзно обратился к ним доктор Лафт. – Время, которое я предоставил вам для беседы, уже истекло. Прошу вас покинуть палату мистера Боуна. Немедленно!

      Мирча раздражённо цокнул языком. Его чёрные глаза встретились с холодным взглядом Лафта. Ещё немного, и Питиш, словно изголодавшийся пёс, набросился бы на доктора. Второй офицер тоже не отставал. Он приближался к Корнелиусу, заставляя его отступить назад. Однако Питиш сменился в лице, улыбнулся и сказал:

      – Вы правы, доктор. Юноше и так нелегко. Мы уходим.

      Улыбка исчезла с его лица так же быстро, как и появилась. Он кивнул в сторону напарника, и тот громко шмыгнул носом. Мирча убрал свои вещи и достал из кармана пиджака маленькую белую визитку. На ней не было ничего, кроме короткого номера. Протянув её юноше, Питиш произнёс:

      – Если ты захочешь что-то мне сказать, позвони. Я обязательно помогу. И прошу прощения.

      Их фигуры скрылись за дверью, а доктор Корнелиус Лафт, подмигнув на прощание, ушёл вместе с ними.

      Алексис сидел на кровати, держа в руке клочок плотной бумаги. Его руки начали дрожать, и дрожь распространилась по всему телу. Юноша почувствовал, как мышцы спины, каждая их ниточка, напряглись, вызывая звон в ушах. Сердце бешено колотилось. Его дыхание было тяжёлым, а на лбу и спине выступил пот. Эти ощущения были очень похожи на те, которые он испытал в той злополучной квартире – страх. И причиной этого страха был друг его дяди, любитель изощрённых методов допроса – Мирча Питиш.

      Когда все анализы были готовы, и доктор Лафт удостоверился в том, что состояние Боуна улучшилось, он со спокойной душой отпустил его домой. Физически Алексис чувствовал себя так же, как и до случившегося, пусть даже ноющая боль и продолжала преследовать его, хоть и в меньшей степени. Однако морально юноша продолжал быть подавленным. Корнелиус предложил ему помощь в виде знакомого психолога, но Алекс вежливо отказался. Он