Кровавая симфония. Лиза Арисуин

тебя, Алексис, тебе нужно успокоиться, – произнёс доктор.

      – К чему мне ваше спокойствие, доктор? Их больше нет. Хелен нет. А эта тварь сейчас на свободе. Дышит воздухом, которого они лишены.

      Юноша трепал ворот своей рубахи, ходя по палате взад-вперёд, а затем со всей силы схватил штатив и начал разрушать всё, что видел: тумбочки, койки, разбил одно из зеркал.

      Корнелиус стремительно поднялся со своего места. Юноша размахивал металлическим предметом, едва не задев лицо доктора. На шум прибежала медицинская сестра. Лафт крикнул ей принести шприц с успокоительным, и та мгновенно исчезла.

      – Алекс, остановись, прошу тебя, – умолял Корнелиус, пытаясь отобрать штатив у разъярённого юноши, который вцепился в него мёртвой хваткой. Мужчина обхватил его, заломив руку за спину. Алексис сопротивлялся, бил ногами, но доктор был сильнее, что не скажешь по его телосложению. В палату вошли медсестра и два крепких санитара. В ее руках был небольшой шприц, который она передала Лафту.

      Алекс не почувствовал, как ему ввели лекарство, только то, как мышцы стали тяжёлыми, а руки перестали его слушаться. Веки слипались, и перед глазами всё начало двоиться. Когда его тело обмякло, санитары подхватили его под руки.

      – Куда его, доктор Лафт? К особо одаренным? – поинтересовался один из медбратьев.

      Доктор бросил на подчинённого взгляд, острый, как лезвие.

      – Только ты здесь особо одаренный. А юношу положи обратно в постель. Связывать его не нужно. Такое поведение ему не свойственно. – Доктор Лафт поправил свой халат и повернулся к испуганной медсестре. – Присмотри за ним. Как только он придет в себя, дай мне знать.

      Корнелиус посмотрел на Алексиса. Какое чувство было в его взгляде, юноша не смог понять. Веки сомкнулись, и он погрузился в темноту.

      Время текло, и пока его окружали тени страхов, головная боль с новой силой обрушивалась на виски. Когда он открыл глаза, то осознал, что это ужасное ощущение не покидало его. Опухшие веки реагировали на яркий свет, вызывая мучительный дискомфорт. И снова перед ним был потолок, но теперь он мог его разглядеть. Белый, но с небольшим пожелтевшим пятном, словно от подтёков воды. Алексис поднял руку. Она свободно потянулась к лампе, прикрывая ладонь от света. Никаких оков или наручников не было. Юноша с облегчением вздохнул, но вскоре это начало наводить на мрачные размышления.

      «Неужели это происходит наяву?» – спрашивал себя юноша. На глазах вновь выступили слёзы. Он прикрыл их рукой, пряча от посторонних глаз. Ощущая пустоту, становилось ещё больнее. Ему отчаянно не хватало той части, которую так жестоко вырвали у него, разорвав самого юношу на куски. Как же хотелось, чтобы всё это оказалось больной фантазией, одним из его бредовых снов, после которого он проснётся и снова увидит милое лицо Хелен. Алексис чувствовал, как каждый вдох становится всё труднее. Тогда юноша попытался сесть. Крепкие повязки и непрекращающаяся боль не оставили ему шанса. Это отняло у него немало сил.

      Сколько прошло времени, Алексис не мог сказать наверняка.