Проклятие двух семей. Захар Сергеевич Левин

В темной тишине дома пронесся тихий материнский плач. Он больше не прерывался никакими другими звуками, а нарастал с каждой минутой застывшего момента. «Если мама плачет, значит она жива, но почему она плачет…» – пронеслось в его мыслях. Пораженный внезапной догадкой, он начал качаться вперед-назад. Выдыхая приглушенные рыдания, он больно укусил себя за запястье. В его мозгу возник мощнейший импульс, подкинувший его на ноги.

      – Пустите меня! Что с моей мамой!?

      Его вопль с плаксивой хрипотцой напомнил женщинам о его присутствии за дверью. Повитуха взглядом указала Фрее на дверь. В следующее мгновенье дверь резко распахнулась, и красное свирепое лицо Николаса осветилось лампадкой.

      – Уходи! Нельзя! Быстро уйди отсюда! – Завопила Гваделупа.

      Фрея захлопнула дверь перед его лицом и подпирала ее спиной. Николас со всей силой юности ударил кулаком в дверь, отчего Фрею немного толкнуло вперед к изножью кровати. После были слышны его частые шаги сначала в доме, а потом за его пределами. Он забежал в сарай и упал на колени. Остаток чувств вырывался наружу, не давая ему встать на ноги. Его плечи тряслись при каждом вдохе. Слезы капали на пол, стекая с подбородка. В эти минуты он недоумевал, как жизнь может быть так несправедлива. Почему в этом мире есть те, кто все теряет, и те, кому все сходит с рук? Для чего в нем существуют ведьмы, от которых одни беды, и почему эти беды взвалились на его хрупкие плечи? «За что?» – прошептал он и ощутил соленый вкус на губах. Он поднял взгляд и сквозь пелену слез увидел висевший на стене старый отцовский арбалет.

      ***

      Утро было пасмурным. Сырой ветер шелестел желтыми листьями. Кривые и черные от дождя ветки деревьев ритмично склонялись от порывистого ветра. Редкие капли дождя словно случайно выпавшие из грозовых туч падали в желтую россыпь слипшихся листьев. Грибные шляпки то там, то здесь протыкали лимонно-желтый ковер. Пение птиц заменилось частым карканьем ворон, и они, мокрые и грязные, прыгали по желтизне листьев и с интересом разглядывали торчащие грибы. Николас сидел в церкви на первой скамье перед алтарем. Его металлическое лицо не выказывало никаких эмоций. В его взгляде не было ни единого намека на замешательство. Он был полон решимости, словно мудрый воин, познавший истину в том, что не на все вопросы можно найти ответы. Воркование голубей на крыше изредка прерывались потоками ветра. Время от времени звучал стук капель о крышу церкви. Николас продолжал всматриваться в распятье Христа, сочетая в своем взгляде отчаянное безразличие и решительную уверенность. Так смотрит человек, которому нечего терять. За его спиной скрипнули петли, священник застыл в дверях, остановив взгляд на Николасе.

      – Как тихо ты вошел, я даже не заметил. – Голос звонко отразился от стен и затерялся под крышей церкви.

      Николас промолчал.

      – Давно ты здесь? – Стоя по правое плечо от него, спросил пастор.

      Николас спустя несколько секунд бросил