Предатель в красном. Эш Хейсс

портовой грязи.

      Бежала к мечте.

      Убедившись, что удалось оторваться от преследования, я чуть не рухнула на асфальт. Спрятавшись за огромным мусорным контейнером, прислонилась спиной к холодной кирпичной стене рыбного магазина, задаваясь одним и тем же вопросом: «Когда я раскрою себя?»

      Пока на голове платок – никто не знал.

      Безликая. Чужая.

      «Взгляды».

      Некоторые ведьмы и волки с окраин порта знали, что я за эфилеан. И каждый раз, когда я оказывалась в тех краях, неизменно видела один и тот же взгляд – отвращение.

      «Шепоты».

      Ведьмы шептались у меня за спиной, желая мне поскорее кануть в небытие, как и всему эфилеанскому огню геноцида, а эфилеанские волки не стеснялись демонстрировать оскал.

      – НАШЕЛ!

      Я оцепенела. Бежать смысла нет. О нападении в лобовую и речи быть не могло: огонь в ночное время использовать никак нельзя… Наказания не избежать.

      Поднявшись с асфальта, я выпрямилась и предстала перед тем, кто с наидовольнейшей рожей наслаждался моментом предстоящей бойни.

      – Я не прогадал, когда решил пойти в центр. Крыса спряталась рядом с мусоркой, где ей и место.

      – Может, перейдем сразу к делу, Лысоед?

      Неспешно приближаясь, он недовольно скривился, отчего бандитская рожа стала еще страшнее.

      – Мне не нравится, когда меня так называют. Здесь, на родине, я всегда был Лысоедом, но на Солис-ден, на службе у правительства, меня звали Максимилиан.

      – Что делает служитель высшей знати Солис-ден в этой вонючей дыре? Соскучился по родине?

      – Есть кое-какие дела. Но сейчас не об этом. Почему бы тебе не снять платок, крыса? – Он остановился метрах в семи от меня, сложив руки на груди.

      – Зачем тебе мой платок?

      – Мне не нужен сам платок, мерзость. Я хочу увидеть, что под ним.

      – Я не лысая, если ты об этом.

      – Я и не сомневался! Покажи мне цвет волос.

      Меня прошибло холодным потом.

      – Ты уже должен был избить меня. Что за тупые разговоры, ископаемое?

      – Я могу и сам содрать с тебя этот платок. Не сможешь ведь одолеть меня в открытую, сама это понимаешь, по роже твоей бандитской вижу. Но у меня есть кое-какие подозрения. Потому хочу, чтобы ты сама показала мне «это».

      Пот стекал жирными каплями по спине, а осознание неизбежности уронило сердце в пятки.

      «Он знает, кто я».

      Лысый эфилеан оказался не таким безмозглым. И он был прав – мне не победить в открытую, потому рука пораженчески спустила с головы желтую ткань, обнажая красные волосы. Лысоед в тот же момент заулыбался во весь свой кривой зубной ряд.

      – Я был прав… Солис-Солис, эфилеан огня собственной персоной! – он показательно вскинул ручищи. – Ах… Помню эти времена после Огненного геноцида. Давно это случилось, ты еще, наверное, в пеленках была. Знаешь, что произошло? Высший совет пустил белые маски на зачистку ваших остатков по всей земле. На Солис-ден я помогал им. Лично отлавливал красноволосых детишек! Правда, самих белых масок я не видел,