Предатель в красном. Эш Хейсс

содержимое.

      – Оно не здесь! – Женщина резко наклонилась к столу и схватила меня за руку, в кожу впились длинные ногти.

      Выражение ее лица, пару минут назад излучавшее глубокое спокойствие, исчезло: сейчас на меня взирала разъяренная ведьма. Я смотрела в двухцветные глаза хищника, поймавшего свою жертву.

      – Покажи свою истину! – заверещала эфилеан. – Дай мне свой страх!

      Раздался хруст кости, из моей глотки вырвался крик, а потом ведьма, глядя в мои глаза, ворвалась в сознание – будто с ноги вышибла дверь и попала в самый эпицентр событий.

      Незваным гостем она проникла в мою голову и разбрасывала там все, что только попадалось под руку, создавая настоящий хаос. Все, чего хотелось в этот момент, – как можно скорее вышвырнуть гниль оттуда, куда она не имела права даже ступать.

      Но я, оцепеневшая, лишь бессильно наблюдала, как старуха блуждала в коридорах сознания, оставляя грязные следы на белоснежной поверхности: открывала потаенные двери, рылась в сундуках с воспоминаниями, ворошила отрывки картин прошлого, цеплялась за полупрозрачные нити чувств и дергала за них, силясь найти исток. Ощущение сродни тому, будто кто-то засунул руку в глотку и увлеченно копошился в кишках, пока ты беспомощно стоял и захлебывался слюной, не в состоянии ничего с этим сделать.

      – А вот и оно.

      Гниль нашла спуск и, преодолев его, добралась до яркого света: туда, где таилась душа. Лицезрение посторонними души – самое отвратное ощущение, какое только можно испытать. Даже хуже, чем быть пойманной ведьмами и получить награду гнильным ядом.

      – Убирайся! – закричав, я вырвала руку из цепких пальцев и вскочила со стула. – Страх, значит. Вот что ты искала, погань!

      – Потерпи, – невозмутимо выдала старуха. – Страх оголяет животную натуру. Показывает нас настоящими.

      Трясущимися руками я попыталась дотянуться до своей котомки, как вдруг из уст ведьмы прозвучало:

      – Ты можешь присесть.

      Казалось, это не простое приглашение присесть, а предложение продолжить тест, который я, скорее всего, уже завалила. Внутри все сворачивалось и закипало от отвращения и ярости. Однако едва заметное просветление в мыслях пыталось кричать, что мы здесь еще не закончили.

      Упрямство и едва слышный шепот здравого смысла невероятным образом заставили тело опуститься на стул.

      Игра продолжилась.

      – Умница.

      – Гниль…

      – На территории Кампуса нас называют ведьмами, дорогая.

      – Ну извините, природные порождения. Привычки дикаря открытого мира. Не обессудьте.

      – Сколько гнева, – старуха ухмыльнулась. – Своевольная девочка сама застегнула поводок на шее и села, как ей и сказали. Но я воззрела тебя настоящую.

      Судя по тому, что гнильная особа могла работать с тонкой материей, что подвластно только жнецам, – экзаменатор была тесно связана с некромантией. Самое отвратительное и грязное ремесло из перечня занятий ведьм: только прогнившие болотные отродья опускались до того, чтобы черпать