Предатель в красном. Эш Хейсс

пятнах, платки, обвивавшие бедра, кожаная куртка ручной работы. Голову «украшали» неаккуратные свалявшиеся рыжие дреды, а руки с отросшими ногтями оплетали браслеты из стеблей.

      Все ведьмы выглядели неопрятно. Ничего особенного. По коридору она шла босиком, вероятно, обувь изъяли на входе. В подошве либо в стельке могли быть спрятаны отравленные иглы – старый трюк гнили.

      Каждый по виду был измотан долгим скитанием.

      Все трое имели измученный взгляд.

      «Интересно, у меня сейчас такие же глаза?»

      Мы все одинаковые. Мы – скитальцы. Те, кто, вкушая острый страх неизвестности, все же сохранил рассудок, – эфилеаны, желающие отречься от кровопролития.

      Мне еще не удалось увидеть улицы белой обители, но уже у главных дверей стало понятно, что Кампус был не каким-то пристанищем, а огромным городом. Город, где больше не придется перед сном думать о том, что эта ночь может оказаться последней. Странно, что белую обитель называли «Кампусом»…

      Следуя по коридору, я услышала чей-то шепот: ведьма что-то неразборчиво бормотала под нос.

      Нужно срочно сказать об этом страже.

      Я потянулась к сопровождающему, как вдруг расслышала из уст ведьмы одно слово:

      – Amen.

      «Показалось, что ли?»

      Порождения магии никогда не воспринимали ни одно вероисповедание. Оно и понятно: наша природа противоречила религии людей. Эфилеанский бог един. По общепринятой теории все мы – дети леса и создания природы. Природа и есть бог. Хотя в ходе эволюции на разных материках к единому богу эфилеаны стали обращаться по-разному: на Арейна-ден – через шаманские дожди, на Монс-ден – пролитой кровью, на Джелида-ден – жертвоприношениями и так далее.

      Наконец коридор был пройден, мы подошли к коричневой двери в стене. В комнату заводили по одному. Первым на тест отправился гигантский мужчина. Ему пришлось присесть, чтобы пройти сквозь проем.

      Дверь со скрипом закрылась.

      Фантазия вмиг разыгралась, заставляя гадать, что там происходило. Где-то внутри возникло нервное напряжение. Но прошла от силы пара минут, и мужчину вывели из комнаты. Кажется, здоровяк прошел тест: ему развязали руки и повели по другому коридору.

      Сердце сжалось. Дверь снова распахнулась, и стражник с невозмутимым видом провел ведьму внутрь.

      Кандидатов осталось двое: я и девочка. Ребенок, может, лет шести, не больше, но ее лицо, как у маленького бойца, было наполнено непоколебимой решимостью перед испытанием. Подобной стойкости позавидовал бы любой взрослый, особенно я.

      Вновь прошла пара минут, затем десять. В итоге, по ощущениям, ожидание затянулось на полчаса. Вдруг в закрытой комнате раздался звук удара обо что-то твердое, последовал крик. Ведьма выкрикивала непонятные слова на монсианском языке.

      Резкий грохот двери, и следующее, что мы узрели, – как крепкий сопровождающий вылетел из комнаты, схватил за дреды разъяренную женщину и поволок по полу. Она барахталась и надрывно выкрикивала монсианские проклятия до конца коридора.

      Исход