Нештатное искривление. Повести. Юрий Проценко

напряженно прищурился, причём правым глазом – больше, отчего угол рта его полез вверх, искривив и без того весьма эстетически спорно отформатированную опухлостью физиономию.

      – Так что ты там мычал про СПТИ? – напомнил я, сохраняя максимально равнодушный вид.

      – Про СПТИ? – мрачно переспросил Тягин. – Я ж вроде сказал, он теперь форева. А торговый центр наш с тобой завис всерьёз и надолго. А скорее – тоже форева.

      – Так, если память мне не изменяет, ты ж его в некотором роде выкупил? – вкрадчиво заметил я, особенно выделив последнее слово.

      – Это – да! – охотно согласился Тягин. – Выкупил. Но явился один форс по фамилии мажор. Понимаешь?

      – Нет.

      Тягин вздохнул и осуждающе посмотрел на меня удивительно ясными глазами.

      – Звать форса Геной. А фамилия его – Старожилов. Одноклассник мой, ныне – подполковник ОВИМУВ.

      – Отжать хочет? – предположил я.

      – Какой там… – отмахнулся Тягин. – Больно ему надо… Тут хуже. И намного. (Он на секунду задумался). Значит – в конце восьмидесятых нам дали одну оборонную тему. Параллельно ей же занимался закрытый НИИ имени Бокова под Москвой. Суть – разработка составного элемента одной летающей не как все и очень опасной для врага болванки. Обозвали тему «Гипотенуза». Мы её тогда почти отработали, но до испытаний не дошло. Деньги закончились вместе со страной. А теперь оказалось, что решили двигать заново. Причём на таком верху решили, что голову задрать страшно. А ещё у них там по бумагам наш институт цел и невредим. А наш тогдашний вариант решения задачи военные посчитали более предпочтительным по сравнению с альтернативным разработчиком. Который на деле в отличие от нашей конторы реально до сих пор существует. А мы – то – нет! А по бумагам – то – да! И решение принято! И финансы выделены! Никогда бы не подумал, что буду не рад тому, что финансы выделены. Впервые в жизни, понимаешь?! Короче тему приказано возобновить. Понимаешь? И главное – сдать в срок. А раз уж теперь владелец конторы – я, то и ответственность за результат повешена на меня. А Генку куратором из Москвы назначили. Он злой как собака. Говорит, уже на пенсию собрался, а тут такая засада. Я ему объяснил, что работать по теме некому. А он мне, мол, его это не каким образом не имеет. Я ему говорю, мол, комиссар ты кожаный, только без маузера. А он, типа, я что, без маузера тебя, контра буржуйская, грохнуть что ли не смогу? Пошутил вот. Прикинь!

      Прикинуть у меня как-то не выходило. К тому времени мы уже провели согласования, подготовили проект и вели переговоры со строительными подрядчиками.

      А тут – Генка с маузером. Да хоть без маузера. Главное – Генка.

      – Эвона как оно всё закулдыхалось, – проговорил я, недоверчиво поглядывая на Тягина. – Да ещё, можно сказать, в некотором роде даже и – заматылюкывалось. Не находишь?

      – Чего?

      – До мажор тут надо было играть! Вот чего! Шелести дальше.

      Дальше выяснилось, что накануне