Школа. Олжас Сериков

Я вообще с тобой говорить не желаю, козлом крашеным.

      Маска невозмутимости впервые за время разговора слетела с лица Амантая. Он опалил Баху страшным взглядом и сделал шаг вперёд, но Баха красноречиво засунул руку в портфель, и Амантай остановился, всё ещё держась на безопасном расстоянии от дерзкого выскочки.

      Толпа, услышав немыслимые до этого оскорбления в адрес своего вожака, загудела, но без сигнала нападать на Баху не спешила. Баха понял, что промедление в этой ситуации может плохо закончиться, и, выбросив руку с ножом из портфеля, громко воскликнул:

      – Завтра после уроков я буду ждать тебя там, – и указал ножом в сторону полуразрушенной школьной теплицы. – Будем на ножах драться. Если хочешь, можем и сегодня, но у тебя нет оружия. А если завтра не придёшь, то все будут знать, что Амантай не только крашеная баба, но и трус.

      Несколько человек попытались подойти к Бахе с явно недружелюбными намерениями, но Баха выкинул в их сторону руку с ножом, и они поспешно отступили.

      – Завтра, – повторил Баха, ткнув ножом в сторону Амантая, который невольно отшатнулся, и в его глазах Баха с удовлетворением заметил страх или, по крайней мере, опасение.

      Затем он медленно повернулся, положил нож в портфель и, с каждым шагом убыстряя темп хода, пошёл к дому.

      Сзади некоторое время царила гробовая тишина, но, когда Баха отошёл шагов на тридцать, толпа направилась за ним, улюлюкая и выкрикивая различные угрозы. Баха не оборачивался. Скоро вокруг него стали с грохотом падать куски щебня и засохшей грязи. Баха продолжал упрямо идти, зная, что ему предстоит драться с Амантаем, а не с толпой трусливых шакалов.

      Но когда острый кусок щебня попал ему в голень, и сильная боль пронзила ногу, Баха не выдержал, обернулся и побежал на бесновавшуюся толпу. Он успел заметить, что Амантая среди них не было, а, значит, он так и остался по своему обыкновению наблюдать склоку издалека. Увидев несущегося в ярости Баху, толпа остановилась, а затем, распавшись на отдельных школьников, разбежалась в стороны. Баха тут же прекратил наступление и оценивающе посмотрел на своих преследователей. Те тоже встали: некоторые продолжали угрожающе кричать, но не приближались, другие теребили в руках камни и молчали.

      Баха развернулся и снова пошёл по направлению к дому. Он старался не убыстрять шаг, чтобы они не приняли его за нерешительного беглеца, а шёл спокойно и, как ему казалось, даже величаво: лёгкой ковбойской поступью, словно персонаж вестерна. Крики и преследование возобновились, но уже с меньшей интенсивностью. Ещё несколько камней упало возле Бахи, но в него ни один не попал. Скоро толпа стала отставать от Бахи, потом позади осталось всего несколько самых упорных, но и они повернули обратно, как только Баха вошёл в микрорайон.

      В тот день Баха не смог найти Мустафу, чтобы рассказать ему о случившемся. Первую половину следующего дня Баха не выходил из дома, опасаясь, что его могут поджидать в подъезде, а потом отправился в школу. Ещё на крыльце он заметил направленные на него