Сны эмбриона. Виктор Черненко

А там – дым, лазер, полумрак, все балдеют, шлюх больше, чем на вокзале – нирвана, одним словом…Так вот: кто-то несколько раз меня зовет. Я подумал, блядь какая-нибудь знакомая – оборачиваюсь: Натаха…Вот те крест! В натуре! Сколько лет прошло, а она, падла, ничуть не изменилась: сиськи, как у Саманты Фокс, платье – знаешь – такое облегающее, с разрезами, как у кинозвезды, попка поцелуя просит, и глаза, из-за которых меня чуть с третьего курса не выгнали. Я, конечно, себя не уронил, перегорело уже все – с улыбкой, значит, подхожу-с, стараясь не очень шататься, и медленно – медленно ее обнимаю. Дальше помню кусками, обрывками – какой-то верзила, я пытаюсь уклониться, лечу на стол. Тут Толик-прибалт разбивает о чей-то фейс бутылку, и понеслось, поехало – крики, грохот музыки, лазеры блядские. Как нас менты не загребли, не знаю. Ладно, тут кто-то пришел, минут пять уже звонят, пойду открою. А как же! Маринке привет! Ты тоже…

      открывает входную дверь. На пороге – Натаха.

      Ж: – Ты?! Как узнала адрес?

      Н: – Может, для начала все-таки впустишь?

      Ж (суетливо):– Ну, конечно-конечно! Извини…Вот тапочки. Я сейчас – рубашку только накину! Ты извини за бардак и вчерашнюю выходку, ладно?

      Н: – Игорю я потом все объяснила.

      Ж: – Игорь – бугай со сломанным носом?

      Н: – Мой муж. Олимпийский чемпион, между прочим. Сейчас – тренер. Настоящий мужик!

      Ж: – Ната ( можно я буду тебя так называть, как раньше?), Ната, я понимаю твои прозрачные намеки насчет настоящих мужиков, но все-таки: зачем ты пришла?

      Н: – А если я просто соскучилась? Да ты не бойся, мальчик…Это чьи там туфельки – жены?

      Ж: – Знакомой одной. Ее сейчас нет.

      Н ( с наигранным удивлением): – Серьезно? Не женился?

      Ж: – Тебя ждал, когда ты из своей златоглавой сбежишь (шутка) Одному как-то легче…Кофе-то будешь? С сахаром? С лимоном?

      Н: – Ты не изменился – все такой же галантный. Но умоляю тебя – постригись! Длинные волосы тебе никогда не шли.

      Ж (начиная раздражаться): – Ната, если серьезно, зачем ты пришла? Чтобы мы с тобой вспоминали то, чего больше нет?

      Н: – Читала твои статьи. Умница! Ты ведь по-прежнему в «Голосе Петербурга» работаешь?

      Ж: – Да, но…

      Н: – Редактором?

      Ж: – Замом, но объясни мне…

      Н: – И твое мнение не последнее, правда? Я знаю: тебя все любят. Видела вчера в «Жемчуге», как на тебя миньетчицы пялились. Богема!

      Ж: – Так, если ты пришла, чтобы оскорблять меня, то я вынужден…

      Н: – Кофе сварил? Прости, Саша, я очень нервничаю, веду себя, как колхозная целка, а ты просто не представляешь, в какую мерзость я влипла. Сашенька, я так боюсь!

      Ж: – Черт возьми! Ты можешь все нормально, по-человечески рассказать?

      Н: – Сейчас. Есть курить? Папиросы? Давай! Дело в Игоре…

      Ж: – В твоем муже?

      Н: – Я беременна…

      Ж: – ???

      Н: – Пока еще не видно? Но не в этом дело. У Игоря – крупные неприятности. Нам нужна твоя помощь, как журналиста.

      Ж: –