Сны эмбриона. Виктор Черненко

долго ли я отсутствовал, но разбудил меня жуткий, пронизывающий до костей холод – наверное, так чувствует себя забытая в морозилке, вмерзшая в лед бутылка пива…

      Брр! Открыв глаза, я решил, что до конца все-таки не проснулся – мое бренное тело находилось в том же грязном, гулко громыхающем вагоне, но все пассажиры его куда-то исчезли! «А они уже вышли на соседней станциии» – услышал я рядом голос и, обернувшись, заметил возле окна неясный женский силуэт. Черт! Я, как кретин, продрых всю дорогу, и следующая остановка – конечная. Моя районная дыра.

      Внезапно поезд попал в освещенную фонарями зону, и я внимательнее разгляде свою попутчицу. Одетая в легкий серебристый плащ, она была весьма эффектна собой – длинные, змеевидные волосы нежно обрамляли ангельский, не тронутый морщинами лоб, сквозь полузакрытые веки тускло мерцал изумрудный огонь, а узкие, что-то шепчущие губы являли волнующий образ ожившей готической улыбки ( в десятом классе, влюбившись в учительницу, я стал сочинять стихи ). Незнакомка, словно прочитав мои мысли, загадочно улыбнулась. Какой же я идиот! Мы же здесь совершенно одни! «Вы верите в настоящую любовь?» – услышал я, будто в трансе, страстный шепот, и сердце мое бешенно заколотилось. «Конечно» – имитируя смущение, пролепетал я. «А вы могли бы умереть от любви?».

      Так-так, смышленная малышка берет инициативу в свои руки! Интересно, успеем ли мы с ней вдвоем оказаться в туалете? «Да! Погибнуть! Как Ромео!» – с лихорадочным жаром выдыхнул я, предвкушая короткое приятное приключение. Вдруг девушка резко запрокинула голову и, сотрясаясь всем телом, стала беззвучно хохотать. Когда она снова взглянула на меня, я помертвел от ужаса…Сон это или явь – но я желал поскорее убраться отсюда. Незнакомка, не касаясь пола, плыла ко мне: «Давай останемся в этом поезде навсегда – мы будем вечно мчаться сквозь ночь, ты и я, мы никогда не потеряем друг друга. Останься со мной!»

      Дико закричав, я проснулся. За мутным окном тащились ржавые цистерны и безжизненные индустриальные объекты. Опустошив последнюю бутылку водки, мирно храпели, среди потухших окурков, защитники морских рубежей. Из охрипшего динамика горько жаловался на есаула Розенбаум, где-то по-прежнему раздавался плач ребенка. «Приснится же такое» – в сердцах выругался я и, еще не вполне отошедший от кошмара, взглянул на часы. Мне оставалось бодрствовать не более пятнадцати минут…

      Вот и пункт прибытия. Интересно, есть ли здесь приличная гостиница? Спрыгнув на платформу, я перебрался через пути и побрел по единственной улице. Вскоре взор мой был смущен видом траурной процессии – несколько человек хмуро несли гроб, за которым следовала немногочисленная толпа. Я не любитель подобного рода зрелищ, но тут что-то толкнуло меня вперед…Ускорив шаг, я нечаянно подслушал разговор двух деревенских старух.

      – Ох-ох-ох, несчастная, горемычная…

      – Да, нету на свете справедливости, Прасковья.

      – Говорят, он, подлец, беременную ее бросил, на третьем