Сны эмбриона. Виктор Черненко

троица, пугающая меня уже целый год…А виноват во всем я, когда согласился принять участие в диком эксперименте моего приятеля Макса, еще со школы погрузившегося в мрачные глубины оккультизма. Однажды, когда в очередной раз я в пух и в прах разругался с Ленкой, этот чернокнижник ( чтоб его! ) позвонил и пригласил меня к себе на выходные…Знал бы я, во что превратится этот уикенд! Но тогда – после трех бутылок коньяка и десяти часов непрерывного, хлещущего из 50-ваттных колонок ритм-н-блюза – я был рад любой возможности убежать от самого себя....

      Макс обитал на окраине, арендуя у какого-то на ладан дышащего завода бывший то ли склад, то ли гараж – короче, современную индустриальную гробницу…Всюду в его жилище висели какие-то сумасшедшие абстрактные картины, средневековые гравюры сменялись черно-белыми репродукциями сакральных культов и мистических ритуалов, на книжных полках аккуратно стояли в кожанных, потемневших переплетах фундаментальные колдовские труды, а в воздухе витал знакомый до боли запах. Макс уверял: нарда. Я не сомневался: конопли…

      Мастер ( так отныне Макс попросил называть его ) несказанно обрадовался нашей встречи, ведь мы не виделись с ним почти три года. Но мое предложение сбегать в гастроном он вежливо, но твердо отклонил, добавив, что это может помешать проведению эксперимента. Итак, этот бледный тощий очкарик с безумно горящим взором поведал мне следующее. По его словам выходило, что наш мир – не единственная реальность, и что бабы и баксы котируются только у нас – у примитивных представителей третьей и четвертой космической расы. На самом деле, главная ценность во Вселенной – энергия, виды которой неисчерпаемы и которыми, по мере эволюции, те или иные существа овладевают…

      С каждым словом Мастера во мне росло четкое и неприятное ощущение, что мы в его безумной обители – не одни. Будто что-то постепенно сгущалось вокруг нас. А Макс уже увлекал меня куда-то по коридору, приговаривая, что сейчас я, жертва вульгарного материализма, увижу все сам. И вот мы оказались в абсолютно голой, пустой комнате, посреди которой одиноко возвышался причудливой формы стул. Наверное, именно в таких комнатах – с минимумом декораций – снимают малобюджетные порнографические фильмы. «Это – дверь между ведомым и неведомым» – торжественно объявил Мастер-Макс, придвигая мне стул. Я тоже, между прочим, слушаю «Дорз», но покойный Джимми Моррисон эксгумировал эту строчку Блэйка, явно перебрав с галлюциногенными грибами.

      Итак, продолжал мой безумный приятель, главное – научиться безболезненно и, с нулевыми потерями энергиями, выходить в астрал. «Иначе – неизбежны неприятности». Я – еще не совсем отошедший после коньяка – машинально кивал головой. Макс, тем временем, принес и зажег стеариновые свечи, расставил их полукругом и стал чертить на полу какие-то пентограммы. «Это – усилит нашу неуязвимость, когда мы временно покинем свои физические оболочки» – шепотом успокоил он меня. Затем, заставив меня залпом выпить какую-то гадость, Мастер начал выть, мычать и петь что-то заунывно-нечленораздельное – я, бывает, так огорчаюсь, когда – целиком намыленный – внезапно обнаруживаю в кране отсутствие воды.

      Я медленно закрыл глаза и попытался, по инструкции мудрого Макса, представить море, по которому скользят солнечные блики. Вместо этого перед глазами почему-то возникла пивная, где на днях мне чуть не выбили два зуба…И вдруг чья-то приятная, прохладная ладонь легла на мой лоб, я четко услышал возле себя мелодичный женский смех. Конечно же – как я не догадался сразу! Макс подсунул мне, скотина, какой-нибудь наркотик, вызывающий галлюцинации. Но жаловаться мне было грех – на меня, не отрываясь, глядело небесной красоты создание, окруженное нежно-зеленоватым свечением.

      «Контролируй себя» – услышал я знакомый голос чернокнижника – «здесь все не так, как в нашем мире». Внезапно прекрасные черты небесной ( астральной?) незнакомки стали исчезать, уступая место ужасной, отвратительной зеленоволосой ведьме. Ее скрюченные, посиневшие пальцы мертвой хваткой вцепились в мое горло, ее дьявольский хохот насиловал мои уши, а мерзкое, зловонное дыхание досрочно отправляло прямо в ад…Проклятый Макс! Проклятые опыты! Вдруг все исчезло, и вот уже надо мной – огромное, утыканное золотыми булавками звезд, ночное небо. Я плыву, полулежа, в какой-то лодке, до моего слуха доносится негромкое пение, и роскошь окружающих ароматов сплетает для меня свой волшебный, изысканный гамак…Но блаженство мимолетно – внезапно я слышу грохот колесниц и чувствую запах гари! Ржание сотен обезумевших коней, рев тысяч глоток участников кровавой битвы обещают неминуемую гибель! Меня протыкают копья, в меня вонзаются – по рукоятку – кинжалы и мечи, но я остаюсь невредимым – плавно перемещаюсь в какой-то фантастический город, в котором не видно ни одной живой души. В котором не заметно ни единого огонька – мрачная, темная цитадель, где – в недоступных недрах – замышляются нечистые дела.

      «Все! Возвращаемся назад!» – в полубеспамятстве, слышу я приказ Макса. Но как найти дорогу домой в этом мелькающем, феерическом ЛСД-вороте? Где – точные указатели в родную реальность баб и баксов? Кто-то меня тянет, страстно целует, кто-то вонзает в меня когти и рвет на части мою плоть, я лечу, задыхаясь, в переливающуюся бездну шизофренических образов и протяжно вою на фиолетовую, покрытую