Академия чародейства и проклятий 3. Война света и тьмы. Сара Фейрвуд

всё было частью его чёртовой игры? Гнев вспыхнул во мне, как пожар, сжигая всё остальное. Я смотрела ему в глаза – тёмные, бездонные, затянутые тенями, как ночь – и видела отца, которого я ненавидела. Чудовище.

      – Ты чудовище, – выпалила я, мои слова вырвались, прежде чем я успела их обдумать. – Ты погубил всех, кого я знала. Ты манипулировал их жизнями, как куклами на ниточках. Но я… – я зажала пальцы в кулак, чувствуя, как мои ногти впиваются в ладонь, – я не позволю тебе использовать меня. Не сейчас, не так!

      – Чудовище? – Его насмешливый голос перерос в лёгкий смех. – Возможно. Но ты ведь тоже им становишься, верно? Ты не совсем человек теперь. Ты половина вампира, дочь. И в мире теней у каждого есть своё место. Моё – быть дирижёром. А твоё… – он склонил голову, словно задумался, его голос сменился на почти отеческий, мягкий тон, – твоё место ещё предстоит определить.

      Я замерла, чувствуя, как что-то внутри меня содрогается. Его слова напоминали ледяные клинки, проникающие под кожу. Но в моей голове звучал отчётливый голос: не сдавайся.

      – Я сама выберу своё место, – сказала я твёрдо, хотя мои руки дрожали. – Я найду способ справиться без тебя.

      Он только снова усмехнулся, и эта улыбка преследовала меня, когда я развернулась и вышла из кабинета, оставляя за собой стены, пропитанные затхлым запахом магии теней.

      Всё, что у меня было, – это моя ярость, то чувство, которое сожгло страх и оставило на его месте решимость. Единственный, кто мог помочь мне в этом хаосе, был Эдвард, но он уже был мертв. И Бэт. Мне нужно поговорить с Бэт. Вместе мы могли бы начать бороться против этого кошмара.

      Темнота в коридорах Академии, казалось, ожила – она стелилась по углам, шептала о тайнах, которые никому не дано узнать. Тени, словно голодные звери, крались за мной, пока я направлялась к общежитию. Я мчалась слишком быстро, чтобы кто-либо успел заметить меня. До своей смерти моя магия теней была всем – я чувствовала ее, как еще одну конечность, как дыхание, как жизнь. Теперь эта связь оборвана. Но ярость… Ярость осталась, и она питала меня.

      Я влетела в комнату, словно вихрь, без стука, без предупреждения. Бэт мирно спала, ее черные пряди спутанно разметались по подушке. Даже в темноте я могла видеть ее четко благодаря своему новому существу – яркость жизни вампира была моим проклятием и даром.

      Я решительно содрала с нее одеяло, и она подскочила как ошпаренная, моргая и переводя на меня сонный взгляд.

      – Вставай! – потребовала я, голос ломался на грани между гневом и тревогой.

      – Что… что случилось, Клэр? – хрипло пробормотала она и потянулась потирать глаза. За секунду, словно почувствовав что-то неладное, ее сонливость обратилась настороженностью.

      – Эдвард мертв, – сказала я прямо, не утруждая себя вводными причинами, словно это было единственное, что сейчас имело значение.

      Ее глаза распахнулись. Всего мгновение она ловила мои слова, обдумывая их, как осколки стекла, которые оседали в ее сознании.

      – Что?