Академия чародейства и проклятий 3. Война света и тьмы. Сара Фейрвуд

нежеланно, словно капли крови, растворяющиеся в воде.

      – Эдварда казнят, – сказала я наконец. Сухо. Без проблеска сожаления в голосе, хотя внутри всё скручивалось тугим узлом.

      Бэт ахнула, её глаза моментально наполнились слезами. С сумкой, которую она только что держала, произошло нечто жуткое: она словно выскользнула из её рук и рухнула с глухим стуком на пол. Девушка поскользнулась на собственных эмоциях, буквально упала на кровать рядом.

      Я лежала на кровати, в то время как Бэт захлебывалась эмоциями. Её слёзы не просили у меня утешения – они взывали к справедливости. Сумка на полу, скомканное одеяло, рваная тишина между её рыданиями. Она падала, а я оставалась стоять. Упрямо, стоически. Но внутри… внутри всё тряслось.

      – Как… как это возможно? Эдвард? Он же… он…

      Она не могла закончить фразу. Её рыдания словно отыгрывали за меня мой долг перед эмоциями. Но плакать… не сейчас. Не могу. Во мне будто выжгли эту часть вместе с жизнью, когда Миранда вонзила охотничий нож в моё сердце. Все считали меня мёртвой. И так было проще. И ей, и другому миру.

      Я тихо соскользнула с кровати, обошла её, упёршись спиной в прохладную стену.

      – Он знал, чем рискует, когда использовал магию теней, – сухо напомнила я.

      Но ведь он был моим наставником. Единственным человеком, который знал, что такое магия теней, как её использовать. И как с ней бороться. Я всегда считала его своим единственным спасением, единственным человеком, кто мог принять меня такой, какая я есть. До происшествий, до смерти, до всего этого.

      – Почему ты так спокойно говоришь? – взревела Бэт, оглашая мою молчаливую боль. – Тебе его не жалко?

      – Жалко, и очень, – ответила я, сжимая кулаки. – Но я ничего не могу сделать. Я не могу отменить его приговор. Я не смогу просто ворваться и убить всех белых магов – мне этого не позволят. Я не могу даже надеяться на спасение. Если кто-то из Общества Белых Магов узнает, что я жива, я умру быстрее, чем Эдвард.

      Глядя на Бэт, я увидела то, что сама когда-то потеряла: жизнь. У неё она кипела, билась наружу, кричала. Моё сердце, которое едва бьётся теперь – наполовину вампир, наполовину умирающая память о человеке – не могло этого принять. У меня просто больше нет права на чувства.

      Я быстро подошла к окну, чтобы избежать её взгляда, полу заплаканного, полу яростного. За стеклом простирался солнечный, холодный мир Академии, целиком и полностью подчинённый Вальдо. Вампиру, которого я ненавижу до глубины своей замерзшей души. Он играл в свои игры, выдавал приказы, вершил судьбы – как ныне вершит судьбу Эдварда. И я ничего не могу с этим сделать.

      – Он знал, что так будет, – пробормотала я, скорее самой себе. – Когда коснулся магии теней, он знал, что рано или поздно это приведёт его к нему. К суду. К приговору. – Я повернулась к Бэт. – Они казнят его утром.

      Мои слова, сухие и безэмоциональные, словно запечатали её отчаяние, превратив его в слепую ярость.

      – А ты? Ты просто позволишь этому случиться? Ты позволишь ему умереть?! Он был твоим наставником! Он помог тебе! Ты обязана ему всем, чем только можно