Колодец душ. Елена Садыкова

Усталый Алкин голос, старательно выговаривая слова, звучал как из‑под земли:

      – Они похоронили его.

      Я с трудом открыла глаза. Солнце еще не поднялось, но было уже довольно светло.

      – Ты где?

      – Еду домой, в гостиницу. А вы, разве вы не дома?

      – Нет, мы еще возле Дрепунга.

      – Тогда я к вам. Не хочу быть одна.

      Трубка всхлипнула и отбилась…

      15

      Миниатюрная фигурка подруги смотрелась нелепо в кочевых условиях тибетской хижины. Как будто в крестьянский дом принесли господскую дорогую куклу. Кукла имела вид отрешенный, но так было даже лучше. Пока Алексий спал в причудливой позе на скамье, мы с Алкой старались говорить тихо.

      – Они похоронили его?

      Алка кивнула. Говорить она могла с трудом. Не жалея подругу, я утоляла свое любопытство:

      – Как тебе Хаддар?

      – Странный. Сидит один в темной комнате. В руках зеркало.

      – Зеркало? Странно.

      – Думаешь, мужчина не может держать в руках зеркало?

      Я сказала то, чему удивилась сама:

      – Есть только одно зеркало, которое он хотел бы держать в руках. Но оно утоплено на дне озера и засыпано землей.

      Алка присвистнула.

      – Это ты про него говорила в Джогханге, что знаешь, что непальская принцесса спрятала на дне озера?

      – Да, она спрятала его от Хаддара. Не мог он сидеть с Зеркалом в руках.

      Подруга помолчала немного, потом, тщательно оглядевшись, достала из сумочки сигареты и затянулась.

      – Пусть меня простят духи этого места, но я больше не могу без сигареты. Мне показалось, что господин Хаддар ждал вовсе не меня. Он выглядел разочарованным, когда увидел, что я одна.

      – И что?

      – Был вежлив. За то, что я нанесла ему визит вежливости, он составил мне протекцию перед монахами. Меня пустили на небесные похороны. Правда, показали мне место у стены, откуда почти ничего не видно.

      Я внутренне передернулась.

      – И как тебе?

      Алка с безразличием пожала плечами.

      – Как в разделочной, и запах ужасный. Если бы монахи не жгли свои благовония, я бы сознание потеряла или, что еще хуже, – меня бы вывернуло.

      – Это хорошо, что ты сильно сердилась на своего бывшего. Иначе с ума сойти можно, глядя, как разделывают того, кто еще недавно делил с тобой постель. Только не понимаю…

      Алка внимательно посмотрела на меня.

      – Чего?

      – Как они решились избавиться от трупа иностранца? Да еще таким ритуальным способом. У них же дебет с кредитом на границе не сойдется.

      Подруга лишь махнула рукой.

      – Подумаешь, невидаль. У них тут партиями пропадают. Глупые иностранцы начитаются всякой ерунды и лезут на священную гору Кайлас. Там таких неподготовленных к встрече со святым местом и с жесточайшей гипоксией за каждым камнем знаешь сколько валяется? Редко кто выживает. Просто пропадают и все. Формально их, конечно, ищут, но реально просто ждут, когда какие‑нибудь смельчаки придут в полицию с заявлением, что видели труп