Колодец душ. Елена Садыкова

не дышат, но почему‑то мне кажется, что еще живы,

      Алексий наклонился к Старухе и пощупал пульс у нее на шее.

      – Едва‑едва, Может умереть в любой момент. Что с мальчиком?

      Я, потеряв и страх, и разум, схватила мальчика, который начал медленно сползать на пол, и приложила руку к его шее.

      – Что‑то есть.

      – Значит, еще живы. Похоже на отравление.

      Алексий развел руками:

      – Скорую мы не вызовем, они сюда не доедут. Что с ними случилось, мы не знаем, так что можем только положить их ровненько, чтобы умирали себе спокойно.

      Ненавидя свое бессилие, мы стояли в тусклом освещении телефона, который Алексий привязал под потолком, и старались вспомнить, что надо делать при отравлениях.

      – Надо промыть им желудки.

      Мы оба поежились от мысли, какие манипуляции нам предстоит проделать, чтобы вызвать к жизни эти два щуплых тела. Деваться было некуда, и мы начали…

      Алексий старался не смотреть на свои ноги, чтобы не видеть, во что превратились его прекрасные замшевые туфли. Когда процесс начал давать результат и наши подопечные зашевелились, я выскочила из хижины и бросилась по тропинке обратно к постоялому двору. Там царило некоторое оживление. Алексий, который едва поспевал за мной, больше не делал попыток вернуть меня в гостиницу и с решительным видом шел рядом. Во дворе стояла корова, привязанная к чахлому дереву. Трудно было сказать, кто из них был более древний – дерево или корова, но выбирать было не из чего. Я толкнула в бок Алексия:

      – Спроси, сколько стоит эта корова!

      Алексий, вытаращив глаза, уставился на меня:

      – На кой нам этот суповой набор? У нее кости едва шкурой прикрыты!

      Я сверкнула глазами и повторила:

      – Спроси, сколько стоит…

      Алексий с опаской подошел к корове, и тут же из небольшой группы паломников выделился хозяин несчастного животного и, видя интерес странного существа к его корове, начал что‑то живо объяснять Алексию. Алексий не проявил должного внимания, и жуликоватый мужчина уж было расстроился, но я решительно вмешалась в разговор:

      – Скажи, что мы покупаем это животное, если он доведет его до хижины и там привяжет.

      Алексий начал соображать, куда я клоню. Он неторопливо торговался с мужиком, который никак не хотел ни уступать, ни вести куда‑то ночью свою корову. Наконец они сговорились. Алексий отсчитал триста долларов – неслыханная сумма за такое животное, а мужик весело повел животинку к хижине. Алексий, глядя на тощий коровий зад, за которым мы медленно шли по тропинке, неожиданно спросил:

      – Вы умеете доить корову?

      Только сейчас я поняла, что ни он, ни я не имеем ни малейшего понятия, что нам делать с этим животным. Мужик открыл воротца, завел корову во двор и быстро привязал к забору. Животное, привыкшее к путешествиям, совсем не сопротивлялось. Алексий пошарил в нехитром хозяйстве и добыл небольшой котелок, довольно чистый. Он протянул котелок мужику. Тот поначалу наотрез отказался, но, увидев десятидолларовую купюру, сразу согласился нам помочь.

      Алексий