Крик потревоженной тишины. Книга 1. Матвей Дубравин

и делали протезы. Часть механизмов располагалась снаружи, и можно было насладиться эстетикой шестерёнок, пружин, болтов, гаек и прочего. Это было красиво. Тем более что с самого детства всех учили, что будущее мира за механикой и паровыми технологиями. Этот образ довели до совершенства. Впечатлённые таким влиянием и пользой ведущие художники стали писать картины с элементами механизмов и струек пара. Архитекторы строили здания, выглядящие как машины непонятного назначения. Инженеры старались расположить как можно больше деталей так, чтобы они были видимы. Модельеры не только ввели моду на протезы, но сделали столько всяких штучек, что для их описания нужна отдельная книга. Точнее, не книга, а серия книг, каталог. Такой каталог был издан, и Ахель в своё время его с интересом листал. Состоял он из тридцати томов. Был ещё тридцать первый том – самый толстый: он содержал алфавитный указатель. Композиторы писали музыку, настраивающую на мысли о скорости и о прогрессе. Писатели восхищались этими красивыми и практичными технологиями и написали немало книг на эту тему. В селении же всего этого не было. Единственным оплотом инженерной мысли был медный рог, стоящий на главной площади, у дома, где проводятся собрания.

      – Я еду, еду к тебе, о Столица! – прошептал Ахель. Он уже не взвешивал рыбу, а не глядя клал её в корзину.

      – Это вы – Ахель? – внезапно услышал он спокойный, но строгий бас с хрипотцой.

      Голос вывел его из задумчивого состояния. Ахель обернулся. В туманных клубах стоял пожилой человек. Он был худым, сморщенным, почти лысым и носил длинную бороду, но неухоженным его назвать было нельзя.

      – Я имею честь видеть старосту? – иронично поинтересовался Ахель.

      – Имеете, имеете. Знайте: я вами очень недоволен. Особенно теперь, когда вы не только стали злостным нарушителем наших порядков, но и отказались прийти ко мне сами.

      – Я мог бы оспорить оба пункта, – пожал плечами Ахель и, чтобы показать своё пренебрежение, вновь закинул удочку, – более того, я так и сделаю. Особенно меня коробит второй из них: я не отказывался от встречи с вами. Более того, мне её никто и не предлагал вовсе.

      – Ложь! – крикнул староста. – Бесстыдная ложь. – Басистый голос взял несколько высоких ноток.

      Некоторые рыбаки, которых Ахель не видел в тумане, так как завеса всё сгущалась, подошли к ним, чтобы вникнуть в суть дела. Одним из них оказался Талл. Гарпа среди них Ахель не заметил. Очевидно, его не было сейчас на озёрах, иначе он бы не пропустил возможности похохмить.

      – Я сам спросил, – продолжал староста, – можете ли вы подойти ко мне, и вы ответили отказом.

      – Да не было такого! – возмутился Ахель явным поклёпом. – Сами рассудите: я вас вижу впервые, писем вы мне не посылали. Только один раз посыльного. Но и он лишь передал мне лист с долгами и не более. Его звали Талл. Он, кстати, стоит здесь.

      Талл понял, что и сам