Крик потревоженной тишины. Книга 1. Матвей Дубравин

ещё и тебя. Позор!

      – Многие и такой славой бы гордились. Иди, не мешай мне. Я всё равно уеду и не буду вам мозолить глаза. Тем более что ваш «староста», как вы его называете, на самом деле никакой не староста вовсе. Я изучил ваши документы, и знаешь, что я там нашёл? А? Как думаешь???

      – Мне не интересно копаться в бумагах, – скривился Талл. – Пошли копаться в рыбе. Я не дочитал, кстати. Каждый день, пока ты не отдашь долги, к ним сверху будет прибавляться ещё по килограмму. Считая сегодняшний день, пишет староста, ты должен отдать сто двадцать один килограмм рыбы.

      – Чего? – протянул Ахель. – Да ваш староста совсем из ума выжил? Я ловлю обычно в день по восемь килограммов. Мало того что вы меня обсчитали, так ваши счета ещё и идут вразрез с вашей системой. Разве община и понятие нормы были созданы не для помощи и не для облегчения жизни? Я старался, а ваша система как раз и направлена на то, чтобы тот, кто не справляется на нужном уровне, мог хоть сводить концы с концами. Я не справляюсь. Кто-то справляется лучше и ловит, скажем для простоты, по двенадцать килограммов. Ясно, к чему я клоню? Община нас частично уравновешивает, и он сдаёт десять килограммов в общий фонд. И получается, что в среднем мы поймали уже по девять килограммов. Это нужно, чтобы бедняки не становились нищими. Но во что всё выродилось? В долги и косые взгляды! У вас была община для помощи, а теперь получается, что я – тот, кто как раз и нуждается в ней, – должен предоставить вместо десяти килограммов в день целых сто двадцать один как можно быстрее. Да плюс каждый день к этой цифре будет прибавляться ещё десять килограммов ежедневной нормы. Однако ваш добрейшей души староста был настолько добр и настолько справедлив, что щедрой рукой добавил мне сверх долга и десяти ежедневных килограммов ещё один дополнительный килограмм ежедневного долга. Красота! А он понимает, что мой долг будет лишь расти?

      Талл с равнодушным видом стоял у двери и слушал речь Ахеля. На самом деле он просто ждал, пока Ахель уберёт ружьё. Тогда Талл смог бы схватить напыщенного болтуна, каким ему представлялся Ахель, и волоком утащить его на озёра. Сейчас он в напряжении ждал подходящего момента. К тому же из-за разглагольствований Ахеля он не мог пойти ловить рыбу. Самому же ему попадать в долги не хотелось.

      – Пошли со мной. Ловить будешь, – сказал он, будто эти слова могли хоть что-то изменить.

      – Я не пойду. Я хочу уехать.

      – Право, конечно, твоё, но я бы не стал рисковать. Ведь ты пока не уехал, а жители злятся на тебя уже сейчас. Могут и избу поджечь. Я не шучу. Кроме того, многие хотели уехать и раньше тебя, но некоторые из них откладывали поездку на годы, а порой и до смерти. Думаю, ты тоже из таких болтунов, как они. Так что тебе с нами жить ещё целые годы.

      – Не суйся ко мне в душу и не думай за меня, – посоветовал Ахель. – Я пока и сам справляюсь со своими мыслями. А ваш староста – набитый дурак. Мало того что он сам не понимает философию своей же