Похождения Фауста. Торжествующая преисподняя. Александр Фефилов

в пышном одеянье шла под руку с ПОРОКОМ.

      Им вслед тащилась ДОБРОДЕТЕЛЬ – не прямо, как-то боком.

      ПОЭЗИЯ предстала в виде девы сладострастной, черноокой.

      Вокруг неё кружила ЧУВСТВЕННОСТЬ, и вскидывала ноги

      ФАНТАЗИЯ подыгрывала ей на флейте, сидя в позе йоги.

      Белесая ИСТОРИЯ с большим трудом тянула трупов дроги.

      А впереди истории МОЛВА бежала; в медную трубу гудела.

      Она вещала об убийствах, пытках, о земельных переделах.

      Об узурпаторах, фанатиках и о князьках в своих пределах.

      ЛОЖЬ и БОЯЗНЬ ступали тихо за Историей, и озирались.

      Они о чём-то перешептывались, к дрожкам притирались.

      Быть на виду – для них мученье. Они не шли, а крáлись.

      На сцену вышли МЕДИЦИНА, ШАРЛАТАНСТВО, шаркая ногами.

      Для них СМЕРТЬ исполняла менуэт, тряся мешком с деньгами.

      А жирная ЮРИСПРУДЕНЦИЯ тащилась после них, играя телесами.

      Раскормленная гонорарами, увешанная сводами законов божьих.

      Она шла рядом с колесницей, запряжённой НАГЛОСТЬЮ и ЛОЖЬЮ.

      ПОЛИТИКА сидела в триумфальной колеснице с мордою бульдожьей.

      Ей аплодировали ВЛАСТЬ и ДЕСПОТИЗМ – собаки госнадзора.

      Среди танцующих, сидящих и стоящих вдруг завязалась ссора.

      Решила ТЕОЛОГИЯ спасти людей от похотливой МУЗЫ и позора.

      И подпалила МУЗЕ факелом тугие булки поэтического зада,

      Та взвизгнула и стала спешно избавлять себя от маскарада.

      Запрыгала и повернулась к публике основой бытия – «монадой».

      А ТЕОЛОГИЯ тем временем кинжал всадила в грудь МОРАЛИ.

      Затем все персонажи постановки дружно за кулисы ускакали.

      Сцена крутнулась. Взору ада предстали сатанинские скрижали.

      Сцена девятая. Зов Фауста и поручение князю Левиафану

      Клингер

      И тут раздался мощный голос Фауста, пробивший врата ада.

      И было невозможно устоять против него подземным гадам.

      Первопечатник звал к себе в прислуги демона Левиафана.

      Сатана

      Мне нравится такой смельчак! Создатель книжного дурмана.

      Ему и послужить не грех, пожалуй. Такие редки средь людей.

      (обращается к Левиафану)

      Прошу тебя, мой друг, подняться к Фаусту на землю поскорей.

      Ты, ненавистник человеческого рода, окажешь Фаусту услуги,

      чтоб испытать его на вседозволенность и вскрыть его недẏги.

      Насытишь жадный дух его. И сможешь завладеть его душой.

      Его в отчаянье повергнешь, пред тем, как встретиться со мной.

      Узрит уродство жизни. И узнает, как лаврами порок венчают,

      а справедливость и невинность нечистыми ногами попирают.

      Когда порвётся связь меж этим смельчаком и тленным миром,

      и червь раскаянья начнёт его точить, душа – вонять сортиром,

      Ты предъяви ему последствия его деяний. Увидит результат,

      который