Похождения Фауста. Торжествующая преисподняя. Александр Фефилов

из монахинь

      Мне жаль его. За что он пострадает? Грешно кого-то осуждать по сновидению.

      Привратница

      Грешно иль не грешно? Не надо по себе судить! Да у тебя краснеют щёки?

      Капитул правильно решит! А вам всем я советую извлечь из этого уроки.

      Другая монахиня

      Чтобы извлечь урок, нам нужно более подробно изучить суть того дела.

      (Молодые монахини захихикали. Лица старых монахинь исказились гневом)

      Привратница

      Бесстыжая! Ты служишь Господу! Ему принадлежишь – душой и телом!

      Не сметь здесь обсуждать рискованные сцены! Проси прощенья у иконы!

      (Смотрит на статую мадонны; понимает, что монахини забыли, зачем пришли в трапезную)

      Вы что тут так расселись и зарделись? Прикройте лучше наготу мадонны!

      Монахиня Клара

      (улыбаясь)

      Ах! Сестрицы милые, зачем нам спорить и страдать? Мне тоже сон приснился!

      (Молодые и старые монахини устремили удивленные взгляды на Клару)

      Как будто я спала с отцом Гебгардтом! Во сне он надо мной склонился.

      (Все монахини дружно осенили себя крестным знамением)

      Однако я себя не чувствую греховной!

      Повинен в этом дьявол, не отец духовный.

      Но, откровенно говоря, не помню более весёлой ночки!

      Мне безразлично, кто губами щекотал мои ушные мочки.

      Одна из монахинь

      Быть может, наш любимец кот лизал тебе височки?

      Клингер

      Монахини постарше стали обсуждать серьёзно, кто кому приснился.

      Гебгардт виновен! Его не приглашала Клара – он сам к ней заявился!

      Привратницу перед своей калиткой окружили любопытные старушки.

      А Клара отвечала на вопросы своих сверстниц. Те навострили ушки

      и всё до мелочей пытали, как святой отец смотрелся без портков.

      В епископствах и архиепископствах Германии царил переполох!

      Такое было лишь в соседней Франции, когда весёлые французы

      боролись за какие-то права, которых не было, и вспарывали пузы

      лишь тем, кто порохом пропах, и на руках имел кровавые мозоли.

      И так не поняли ни те и ни другие, что упразднили, кто позволил.

      Молва о дьявольских историях у немцев напоминала пляску Витта.

      В которой затряслись неистово и дико – крестьяне, рыцари и графы,

      дворянки, нищенки, графини и попы, вытягивая шеи как жирафы.

      В безумной пляске в деревнях и городах. Потом попáдали, скорёжась,

      от полного изнеможения; не прекращая сотрясаться телом, лёжа.

      А искушающие слухи долетели до Римского отца и до его владений.

      На кафедрах учёных факультетов писались фолианты рассуждений

      о всех возможных случаях греховных и безгрешных сновидений.

      Всем было не до Фауста. Не до его печатных и иных изобретений.

      Сцена пятая. Формула дьявола и искушение

      Клингер

      Наведывался