Успеть сказать до тридцати. Стефания Данилова

с чудесами.

      Я ворую рифмы у детей.

      У меня в стихах не «воют птицы» и не прочирикает зве –

      рёк. У меня не «спится с тем, кто снится», разве это ста –

      вят мне в упрёк? Надо, вероятно, чтобы «выли» «птицы

      счастья» третьей мировой, надо, вероятно, чтобы были

      трое: он, она и у него; надо, чтоб добряк побил злодея,

      надо, чтоб «йа без него умру…»

      Пусть не в меру я краду идеи: я краду идеи не в миру.

      Я краду анапесты и ямбы у морей и тридевятых гор. И не нужно

      петь мне дифирамбы или вызывать на разговор: если у тебя

      в стихах ни строчки от того, что дарит эта Жизнь –

      лучше, правда, ограничься точкой.

      Или в графоманы запишись.

      Вписка

      за уроками дома становится скучновато

      и родителей часто становится слишком много

      в ночь из дому идет воинствующий новатор

      проповедница со сверкающим третьим оком

      круги под глазами намек на круги ада

      что ей удалось пройти совсем одиноко

      дом по имени улица мнится гостеприимным

      все в нем братья и сестры пока там полны стаканы

      там каждый зеленый юный ботаник-инок

      превращается в клевого лысого истукана

      проповедница забывает как ее имя

      когда на столе не дорожка, а эстакада

      веселеет лицо за лицом все орут лехаим

      все похожи на таксидермистских кукол

      ты же сама хотела побыть плохая

      чтобы быть поставленной в собственный угол

      галлюцинации под потолком порхают

      кто-то вовсю целуется с белым другом

      кто-то лежит в обдолбанной бессознанке

      кто-то пишет бывшим люблю целую

      это жизнь. прикоснувшись к самой ее изнанке

      ты только тогда и влюбишься в лицевую

      не восклицают не вопрошают знаки

      просто диктуют: б**ть, ну какого *уя?

      меж незнакомым телом и батареей

      ты жалеешь, что в детстве были с тобой не строги

      и хочется только домой, домой поскорее

      хочется мыть посуду, зубрить уроки

      мы постареем, мама. мы постареем

      раньше, чем выйдут любые сроки

      Рядом будь

      Пойми её тогда, когда она одна.

      Когда покинет дом её толпа людей.

      Когда все съедено

      и выпито до дна!

      Седая пустота огромных площадей

      возьмёт над нею верх и заключит в кольцо,

      И рассмеется над

      печалями её!

      Смелей стучись к ней в дверь, не прячь свое лицо,

      цветами оживив пустынное жильё!

      Зажги свечу у ней и выключь фонари!

      И, осветив ей дом, так освятишь ей путь!

      Дождись пока она с тобой заговорит!

      Молчи!

      витийствуй!

      плачь!

      но только рядом будь!

      И в уголках ее печальных серых глаз

      что в комнаты углах – дрожит седая ночь;

      Стань для нее звездой, которая зажглась,

      чтоб