Все их деньги. А. А. Теплицкая

ради, ограничилась малым – виллой в Италии. С Президентом, как всегда, было сложнее.

      Я всегда был в курсе всех специфических особенностей своих внутренних ресурсов, включая генетически обусловленные, умел трезво смотреть на себя. С годами научился держать при себе личную информацию, мало говорил, больше слушал и выработал у себя способность только при крайней необходимости и очень избирательно раскрывать собственную подноготную. Это всегда подкупало людей. Именно поэтому, когда скрывать от компаньонов размах увлечений уже было невозможно, я пригласил Президента лично посетить одну из вечеринок. Сказал, что погружение в чувственную сферу – это путешествие. Объяснил, что мне нравится исследовать «ойкумену» современной чувственности, поскольку этого требует мой не обременённый морально-нравственными границами западный модус сексуальности. Президент возразил, что западная сексуальность всё более и более тяготеет к рецессии: подростки и молодые люди всё реже занимаются сексом. На что я ответил, что «на уровне биохимии это никоим образом не относится к зрелым сексуально раскрепощённым личностям». Тем более, чтобы получить контроль над своим самочувствием и самоидентификацией, а также чтобы ослабить контроль разума, скованного нашей весьма активной деятельностью, приходится временно находиться под сексуально-медитативным воздействием. Низкоэнергетическое состояние опасно! Да, такие вечеринки мне нужны для поддержания состояния постоянного сексуального возбуждения, которое, подобно индийским мантрам, даёт заряд для движения вперёд и помогает восстановиться. В отрицании сексуальности нельзя научиться её контролю!

      К моему удивлению, после этого диалога он согласился приехать, правда, на особых условиях: не снимать одежду, ничего не употреблять и не быть занесённым в базу данных.

      – Куда ты хочешь приехать? – удивился я. – Это мы тебя повезём. Встречаемся ровно в 19.45 на заброшенном железнодорожном вокзале станции «Ленинская».

      Вокзал выглядел так, будто его слегка потёрли наждачкой: был весь изношенный, кокетливо запущенный; через это выражалось его особое обаяние. Я нашёл Президента одного-одинёшенького в главном зале рядом с «призраком коммунизма», а именно, рядом с памятником вождю революции без головы.

      – Красиво, да? – спросил я. – Потрясающее здание. Настоящее произведение искусства, построено в 1954 году. Эти величественные колонны… Стиль, как ты мог догадаться, – сталинский ампир.

      – Владимиру Ильичу ты голову оторвал?

      – Что ты, нет, конечно! Мародёры поганые. Здание не охраняется, вот и лезут тут разные. Возьми свой билет. – Я протянул ему типовой проездной документ с указанием даты, времени, номера вагона и штрих-кодом. – Помнишь, я говорил тебе, что погружение в собственную сексуальность – это всегда путешествие? Добро пожаловать на мой «Коморэби». Японцы по части нейминга всегда в топе. В данном случае «Коморэби» – это узор тени при падении солнечного луча на