Пантера Людвига Опенгейма. Дмитрий Агалаков

уходил из-под его лап.

      Они прошли до лестницы, когда Лейла поспешно остановила Давида рукой и приложила палец к губам. По ее требованию они прижались к стене. Со стороны слабо освещенной лестницы показалась женская голова, а затем горб. Кто-то смотрел в темноту коридора.

      – Руфь?! – гневно сверкнула глазами Лейла, выходя на свет.

      – Госпожа Лейла?! – пятясь, испуганно пролепетала горбунья.

      – Она самая, – наступая на нее, вкрадчиво, но с угрозой ответила Лейла. – Шпионишь за нами?

      – Как вы могли подумать, госпожа Лейла? – ответила та, прикладывая все усилия, чтобы разглядеть ее спутника. Но Давид первым успел рассмотреть ее некрасивое лицо – подобострастное и злое.

      – Расскажешь о нас герцогине, пожалеешь, поняла?

      – Да, госпожа Лейла, – поклонилась та, глаз не сводя с Давида.

      – А теперь пошла прочь. Нет, постой…

      – Да, госпожа Лейла?

      – Герцогиня в своей опочивальне?

      Руфь мелко засмеялась:

      – Где же быть еще ее высочеству в этот час?

      – Все, теперь пошла. И помни: проболтаешься, никогда больше не получишь от меня сладкого. Иди же.

      – Иду, уже иду, госпожа Лейла.

      Семеня по коридору, горбунья оглянулась, но оглянулась на спутника Лейлы. Ее улыбка и блеск маленьких глаз заставили Давида поежиться.

      – А что значит «сладкого»? – спросил он.

      – Так, глупости, – отмахнулась Лейла. – Вот ведь, так и ходит по пятам за каждой хорошенькой женщиной в замке, что приводит сюда любовника. Голодная уродка! – Лейла прищурила глаза, опушенные бархатными ресницами. – Но как она смотрела на вас, господин Валери! Заметили?

      – И не подумал, – смутился тот.

      – Кстати, у нас впереди, я так думаю, еще один визит…

      – Кому же мы понадобились под утро?

      – Не мы – кто-то нужен нам!

      – Да кто же? – увлекаемый по коридорам новой подругой, удивился Давид. И тотчас убедительно прихватил Лейлу за локоть. – Мне нужна только ты!

      Скоро они вошли в небольшую залу, и Лейла приложила палец к губам:

      – Тсс!

      Предрассветный холодный свет окутывал серые глыбы диванов и кресел, буфеты и комоды. На столике одиноко стояла початая бутылка шампанского, один из пары бокалов был перевернут. Давиду показалось, что за следующими дверьми ему слышатся стоны…

      Лейла подошла к небольшой живописной пасторали в золоченой раме, словно сейчас, в сумерках, пыталась внимательно рассмотреть полотно, но только бесшумно отодвинула картину. В стене оказался широкий глазок. Прильнув к нему, Лейла улыбнулась. Оторвавшись от глазка, поманила Давида пальцем.

      – Это его лучший танец, – тихо проговорила она. – Погляди-ка. Скорее же!

      Чувствуя, что совершает что-то особенно низкое, Давид все же подошел к Лейле и приблизил глаз к отверстию в стене. То, что он увидел, заставило его в первый момент в замешательстве отпрянуть. И тут же он поймал на себе насмешливый взгляд Лейлы. Ее ноздри подрагивали. Давид подавил неловкость,