Викарий из Векфильда. Перевод Алексея Козлова. Оливер Голдсмит

два чёрных дрозда перекликались с противоположных изгородей, прилетела знакомая красногрудка и стала клевать крошки у нас из рук, и каждый звук в Природе казался нам всего лишь эхом всемирной гармонии.

      – Сидя вот так, – говорит София, – грех не думать о двух влюблённых, так мило описанных мистером Грэем, тех самых, которые умерли в объятиях друг друга. В этом описании есть что – то настолько трогательное, что я перечитывал его сотни раз и каждый раз со всё большим восторгом!

      – По-моему, – воскликнул мой сын, – лучшие штрихи в этом описании намного ниже, чем в «Ацисе» и «Галатее» Овидия. Римский поэт лучше понимает контраст, как творческий приём, и от его искусного исполнения зависит вся сила патетики!

      – Замечательно, – воскликнул мистер Берчелл, – замечательно, что оба поэта, которых вы помянули, в равной степени способствовали привнесению ложного вкуса в свои страны, наполнив все свои строки излишним пафосом. Даже не слишком одарённые люди находили, что им легче всего подражать в их недостатках, чем в достоинствах, и английская поэзия, как и поэзия поздней Римской Империи, в настоящее время представляет собой не что иное, как комбинацию пышных образов без сюжета или связи; цепочку эпитетов, которые улучшают звучание, но не передают смысла. Но, возможно, мадам, хотя я и осуждаю других таким образом, вы сочтёте вполне справедливым, что я должен дать им возможность отомстить, и на самом деле я сделал это замечание лишь для того, чтобы иметь возможность представить труппе балладу, которая, несмотря на все её недостатки, по крайней мере, свободна из тех, о каких я уже упоминал.

      БАЛЛАДА

      – Веди меня, пустыни житель,

      Святой анахорет;

      Близка желанная обитель;

      Приветный вижу свет.

      Устал я: тьма кругом густая;

      Запал в глуши мой след;

      Безбрежней, мнится, степь пустая,

      Чем дальше я вперед.

      – Мой сын, – в ответ пустыни житель, —

      Ты призраком прельщен:

      Опасен твой путеводитель —

      Над бездной светит он.

      Здесь чадам нищеты бездомным

      Отверзта дверь моя,

      И скудных благ уделом скромным

      Делюсь от сердца я.

      Войди в гостеприимну келью;

      Мой сын, перед тобой

      И брашно с жесткою постелью,

      И сладкий мой покой.

      Есть стадо, – но безвинных кровью

      Руки я не багрил:

      Меня творец своей любовью

      Щадить их научил.

      Обед снимаю непорочный

      С пригорков и полей,

      Деревья плод дают мне сочный,

      Питье дает ручей.

      Войди ж в мой дом – забот там чужды;

      Нет блага в суете:

      Нам малые даны здесь